Гарденины, их дворня, приверженцы и враги

В тот же день приехала Веруся. Она никогда не видала Илью Финогеныча, но, по отзывам Николая, составила о нем самое красивое представление: он ей воображался чем-то вроде Тургенева на портретах - копна седых волос на большой голове, крупные и мягкие черты, мечтательный взгляд... И до такой степени она была уверена, что Илья Финогеныч похож на Тургенева, что и не подумала признать его в старом, сгорбленном человеке, который столкнулся с ней в калитке еферовского дома. Этот человек ужасно ей не понравился своим злым, скривленным на сторону лицом лимонного цвета и особенно язвительным выражением в глазах. Она посторонилась, чтобы дать дорогу.

- Вам кого? - спросил старик.

- Позвольте узнать, дома ли господин Еферов?

- Я господин Еферов-с. Что вам требуется?

Верусе даже больно сделалось от разочарования.

- Мне нужно видеть Рахманного, - сказала она.

- Госпожа Турчанинова, что ли? Идите, идите, Рахманный скоро явится. Может, чаю?.. Пойдемте в сад. Баб моих уж, извините, нету... В гостях. Да небольшой и ущерб оттого, что их нету-с...

За чаем разговор плохо вязался. Илья Финогеныч то вскакивал из-за стола и, бормоча сквозь зубы, принимался поливать цветы на ближней клумбе, то прерывал себя на полслове, то вдруг, с видом напускной любезности, осведомлялся о самых ничтожных обстоятельствах. Но всего неприятнее Верусе был его ядовитый и резкий тон и то, что он беспрестанно фыркал носом, почти к каждому слову прибавлял "слово-ере". А дальше она совсем закипела негодованием.

- Слышал, слышал-с, - сказал Илья Финогеныч, - просветители завелись у вас в Гарденине!.. Что же-с, кулак, вооруженный наукой, - явление отрадное-с... Прогресс!

Движение вперед...

- Если вы имеете в виду управляющего, я думаю, что вы неправы, краснея, возразила Веруся.

- Может быть-с. С точки зрения нонешней правды, может быть-с.

- Что вы хотите этим сказать?

- Я хочу сказать: в наше время правда уповалась наподобие солнца неподвижною, а нонче и ей указано круговращение-с. Все условно-с. Вчера душегубец, а сегодня - герой?.. Не знаю-с. Остарел-с.

- Но вы, значит, слышали что-нибудь превратное

о Переверзеве? Какие у вас данные, что он кулак? С ним можно не соглашаться, но как же так голословно обвинять?

- Не знаю-с. Верить кому - не знаю-с... Впрочем, прошу прощенья: действительно не знаком с господином Переверзевым.

- Мне очень жаль... Я так надеялась... Мне столько говорили о вас, дрогнувшим голосом произнесла Веруся.

- Да-с, говорят много - делают мало-с. Не угодно ли еще чаю?

- Благодарю... Не надо.

Илья Финогеныч фыркнул, сорвался с места, хотел чтото сказать Верусе, но вдруг побежал к калитке и закричал кому-то:

- Эй! Сбегай в лавку, пошли Николая Мартинова ..

Скажи - гостья приехала из Гарденина. Сейчас же! Сейчас...

Веруся презрительно усмехнулась

"Xорош ииберал! - подумала она.- Приказчика величает "Мартинов", кричит на прислугу, точно крепостник..."

Спустя полчаса Верусе пришлось испытать еще большую неприятность: посланный вернулся и объявил что Николаю Мартинычу теперь некогда и он придет, когда запрут лавку. У девушки даже слезы проступили на гЛазах. Настроение, с которым она подъезжала к городу и уже испорченное Ильею Финогенычем, совсем сделалось мрачным. Она приподнялась и, не смотря на Илью Финогеныча, сказала:

- В таком случае...

- Ничего, ничего! - закричал старик.- Все объясняется тем что он боится обязанностями манкировать Служба-с. Жалованье получает!.. Сидите, я сейчас сам схожу.

Веруся взглянула, и вдруг ее поразило новое выражение в лице Ильи Финогеныча - выражение какой-то мягкой и ласковой жалости.

- Сам схожу, - повторил он почти нежным голосом - погуляйте пока: в тени-то хорошо! - и скрылся "Странный человек...- подумала Веруся и тотчас же добавила: - Но все-таки неприятный человек"

Николай скоро пришел. Перед калиткой он на секунду остановился: сердце забилось так, что трудно сделалось дышать. В саду никого не было видно. Николай прошел к тому месту, где густою толпою стояли клены, где вчера так горестно решилась его судьба... На скамейке, задумавшись, сидела Веруся. Руки ее неподвижно лежали на коленях, на лице, на складках простенького платья сквозили золотистые тени. Николай опять остановился. Веруся поху Дела с тех пор, как он расстался с нею; пышный румянец исчез... Но что за пленительное выражение появилось в этом похудевшем лице? Какая трогательная и влекущая прелесть!

Под его ногою хрустнул сучок. Веруся вздрогнула и с легким криком бросилась ему навстречу. Сами не зная как, они обнялись и крепко поцеловались. Но тотчас же мучительная мысль, что дважды два - четыре, овладела Николаем. Он отвел руки Веруси, с растерянным видом усмехнулся.

- Что с тобою? - спросила она, широко открывая затуманенные глаза.

- Видите, Вера Фоминишна... - проговорил он с усилием, - такие тут подошли обстоятельства... Мерзости разные... Одним словом, все кончено: я связан... женюсь на дочери Ильи Финогеныча.

Веруся села как подкошенная, закрыла лицо... плечи ее вздрогнули раз, другой.

- Ах, зачем вы не приехали вчера? - вырвалось у Николая.