Гарденины, их дворня, приверженцы и враги

Голос у него был грубый, слова дерзкие, держался он гордо и самоуверенно. В рысистом отделении сразу сметили, какая в нем разница от Онисима Варфоломеича. Ефим как только вошел к Кролику, так и закричал на него с необыкновенною строгостью, и Кролик был с ним тих и смирен; Федотке, которого сделали поддужным, он при первой же пустой неисправности "залепил здоровенного тумака"; на заслуженного Василия Иваныча заорал, как на пастуха какого-нибудь. Но когда сел на дрожки и выехал на дистанцию, тот же Федотка сразу почувствовал к нему благоговение, а Василий Иваныч охотно простил свою обиду. Вожжи у него в руках были точно струны под смычком искусного скрипача; малейшим движением пальцев, незаметным натягиванием и опусканием, - на посторонний взгляд казалось: одним дерзким и напряженнопроницательным выражением своих глаз, - он заставлял лошадь идти как ему хотелось. А на Кролика так закричал при первом же неудачном "сбое", так передернул ему губы, что тот со второго же сбоя, сделавши узаконенное и допустимое на бегах количество скачков, прямо вошел в великолепную и еще не виданную за ним рысь.

На узких поворотах колеса вертелись в воздухе, а Ефим и бровью не шевелил и только наклонялся в противную сторону, точно прилипая к дрожкам. Нет, этот наездник был не чета жалкому и трусливому Онисиму Варфоломеичу! Конюхам рысистого отделения он выставил четверть водки; почетных конюхов и наездника Мина Власова угостил чаем с сантуринским вином; Капитону Аверьянычу весьма свободно протягивал руку; в присутствии управителя не вставал; жену свою держал в беспримерной строгости и бил до такой степени часто, что она непрерывно ходила с синяками под глазом и с подвязанной щекой. Одним словом, это был человек властный, горячий, дерзкий и совершенно уверенный, что наездников лучше его не было, да и не может быть. С ним кучер Никифор Агапыч никак не осмеливался взять свойственного ему тона высокомерной и язвительной шутливости. И так как в довершение всего Ефим происходил из воейковской дворни, а господа Воейковы нимало не уступали в знатности господам Гардениным, то самые высокопоставленные дворовые люди Гарденина относились к нему с почтительностью и уважением. Ни над ним, ни над его женою, ни над их семейной жизнью и обстановкой не насмехались и не шутили. Это были свои люди, с которыми лестно было водить знакомство. Даже претенденты на Кролика, на его будущие призы и славу, и те почувствовали, что Ечрим имеет преимущество над ними, потому что он настоящий мастер и редкостный знаток своего дела. Разве один Никифор Агапыч не оставлял своей сатанинской зависти.

Но Никифор Агапыч был известный самолюбец и гордец.

А семейство и имущество Онисима Варфоломеича повезли на трех подводах в село, на квартиру к просвирне.

Стояла грязная, пасмурная погода. Дети, маменька и Анфиса Митревна сидели на возах, уцепившись за вещи и за веревки. Онисим Варфоломеич с подводчиком, мужиком Агафоном, шел сзади и, развязно размахивая руками, говорил Агафону:

- Нет, брат, это они погодят! Я, брат, прямо скажу:

Я слово знаю. Ежели теперь Ефим Цыган возьмет приз, Я тово... прямо приходи ко мне и говори: "Протягивай морду, Онисим Варфоломеев!" - и бей по морде. И Капитон Аверьянов сломит свою гордыню... Это я, брат, тово...

вперед тебе говорю. А у нас местов хватит... у нас, прямо надо говорить, отбою нет от местов... Но Онисим Стрекачев не ко всякому пойдет... вот оно в чем дело! Сам ты, братец мой, посуди: с чего мне кидаться? Ужели у нас имущества не хватит?.. Вон видишь - тувалет? Тридцать целковых!.. Комод красного дерева? пятьдесят целковых! Эй, Анфиса, почему полботинком комод запачкала?.. Чтоб я не видал эфтого!.. Но я тебе, Агафон, прямо скажу:

я им запрет положил на призы. Может, смилуюсь... не знаю. Поклонятся, ну, того... смилуюсь, сниму. А Ефиму Цыгану призов не брать... Не-э-эт!.. И я такой человек - ты видишь семейство?.. Маменька-старушка, жена, дети...

Я жену нонче побил, это правда, побил. Но вот я тово...

прямо, господи благослови, поеду в Воронеж и прямо ей гарнитуровое платье куплю. Ты пойми, какой я человек!..

Они говорят то, другое, третье... Но я семейство свое содержу в ба-а-аль-шом порядке! Я побью, это правда, выпимши я завсегда могу побить. Но что касатоще местов - у нас хватит!

- Уж это знамо! - подтвердил мужик Агафон. - Кто чего знает, тот знает. Тот своего не упустит, примерно сказать. А кто не знает, тот, например, упустит и не соберет. А тебе местов не искать, Варфоломеич, - тебя сами места сыщут... Ей-богу! Потому ты, прямо надо говорить, орел!

От обоих сильно разило водкой.

VII

Новый Николаев гардероб. - Торжественный выезд Николая. - Краткое наставление о светских приличиях. - Недовольный мужик Андрон. - Базарный день. - Гаврюшка - разудала голова и его соблазны. - "В казаки!" Домашний совет. - Из-за сапог и шапки. - Семейственное побоище. Распадение дореформенных крепей.