Гарем

Катя села рядом с ним на диван.

— Какой же он негодяй, — несколько раз повторила она. — Поэтому я и не хотела с ним связываться. А вы такой смелый.

— Я смелый? — удивился Смуров. — Я сильно перепугался.

— Как же не перепугаешься, он же сильнее вас вдвое. Он в молодости боксом занимался, даже был мастером спорта. Его все боятся. Он как что, сразу пускает кулаки.

— Это я уже понял.

— Вы хорошо себя чувствуете, Дмитрий Борисович.

Смуров прислушался к своему организму.

— Вроде бы ничего не болит.

— Тогда я пойду на кухню чего-нибудь приготовлю.

Смуров вдруг почувствовал, что хочет есть. Не удивительно, у него во рту ничего не было с утра. А сейчас дело идет к вечеру.

— Приготовь, а я еще немного полежу. Думаю, через полчаса буду в порядке. — Он провел рукой по ее ноге.

Шипова встала и направилась в кухню.

37

Позвонила Шестакова. И по ее надтреснутому голосу он сразу почувствовал, как что-то случилось у нее.

— Дима, ты можешь поскорее начать это дело?

— У меня все готово, могу подавать документы в суд в любой момент.

— Прошу сделай это.

— Что-то произошло?

— Да.

— Не хочешь встретиться после работы и все обсудить?

— Хочу. Подъеду к тебе сразу, как освобожусь.

— Буду с нетерпением ждать.

Смуров не обманывал свою собеседницу, ему, в самом деле, хотелось ее видеть. Из всех троих любовниц больше всего его тянуло именно к ней. Он специально анализировал свои чувства, а потому этот вывод был отнюдь не спонтанный. Это совсем не означало, что ему не хотелось двух других, но с Надя, хотя он и познакомился с ней позже всех, постепенно, но неуклонно выбивалась в лидеры. И ему это нравилось; может, с точки зрения оценки внешних данных, учитывая ее возраст, она уступает Ксении и Кате, но превосходит их по своим человеческим качествам. А для него это не менее важно, чем красота лица и стройность фигуры. Хотя от того и другого он приходит в восторг.

Так как Надя любила порядок, перед ее приходом он приступил к уборке квартиры. С некоторых пор это превратилось для него почти в традицию. Он помнил, как однажды, раздосадованная мусором и грязью, она взяла в руки сначала веник, а потом и швабру и стала молча драить полы. Он стоял и смотрел, как она это делает, и чувствовал ужасную неловкость. Этот урок он хорошо запомнил и теперь занимался этим делом сам.

Они долго стояли обнявшись, он нежно целовал ее щеку, мочку уха, гладил по волосам.

— Знаешь, я убеждена, люди должны обниматься хотя бы раз в день. Без этого им в жизни чего-то не хватает.

— Мы стараемся выдерживать это норму, — улыбнулся Смуров.

— Но мы же не встречаемся каждый день.

— Зато, когда встречаемся, все наверствуем. Вот как сейчас. Пойдем на диван и поговорим.

Они сели на диван и обнялись.

— Рассказывай, что случилось?

— Сегодня мы с ним по-настоящему разругались. Он внес очередные исправления в мой проект, пришлось довольно много переделывать. В результате мы не уложились ни в смету, ни сроки. А как раз в этих числах он платит мне зарплату. Он стал меня уже не в первый раз обвинять, что я нарочно все затягиваю, чтобы содрать с него больше денег. Я вспылила и заявила ему, что его деньги мне больше не нужны. Пусть оставит их себе. Только обязательно расплатится с рабочими и поставщиками. А я работать с ним больше не намерена. Хлопнула дверью и укатила.

— Да, это серьезно, — оценил Смуров.

— Куда ж, серьезней.

— Что же ты хочешь? Чтобы он выплатил бы тебе зарплату?

— Я готова отказаться от денег, пока как-нибудь с сыном проживем. Он тоже получает зарплату. Но я не могу ему простить обвинения в мой адрес, что я сознательно затягиваю сроки работы. Это, как раз, происходит из-за него, своими дурацкими изменениями он их срывает. Но признавать вину свою не хочет, все перекладывает на меня. А я с этим не согласна. Пусть в таком случае нас рассудит суд.

— Суд, конечно, рассудит, правда, он не всегда бывает у нас на стороне того, кто прав. Все зависит от множества обстоятельств. Я, разумеется, сделаю все, что смогу. Но я не всесилен. — Смуров задумался. — А если попытаться все-таки найти какой-то взаимоприемлемый компромисс?

— Думаешь, я не делала таких попыток, — возразила Надежда, — по- разному пыталась с ним говорить. Сначала спорила по каждому случаю вмешательства его в проект, потом решила, если ему так хочется, пусть попробует себя в качества дизайнера. Но всякий раз результаты были ужасными. Но на него ничего не действует. Я вообще плохо понимаю, смысл его поступков. Он ведь вредит не только мне, но и себе.

— Знаешь, за свою долголетнюю практику я повидал самые разные типы людей. И многие вели себя с точки зрения нашей привычной логики иррационально. Но за каждым таким поведением скрывается какой-то смысл. Другое дело, что мы далеко не всегда способны в него проникнуть. Поэтому я предлагаю перед тем, как подавать иск в суд, все же сделать попытку договориться. Одно дело, когда говорила с ним ты, и другое, когда буду говорить с ним я, твой официальный адвокат. На меня у него может быть совсем иная реакция.

— Если считаешь нужным, попробуй, — пожала плечами Надя. — Хуже не будет, потому что хуже уже некуда.