Гарем

Впрочем, до определенной степени подобные размышления являлись самококетством, его работа ему нравилось. Но только не то, как он делал ее на этот раз. Если Шипова сегодня была явно в ударе, то его выступление было далеко не блестящим. Говорил косноязычно и плохо аргументировано. И по лицу судьи чувствовал, что она все больше склоняется на противоположную сторону, хотя в начале слушаний скорей была настроено в его пользу. Это он видел и по выражению ее лица, по ее репликам, и интонациям, с которыми она их произносила. И вот за какой-то час он растерял свое преимущества. Такое с ним случалось только в истоках его карьеры. Тогда он понес несколько досадных поражений, хотя имел все шансы выиграть процессы. Но они послужили ему хорошей школой, и он больше не допускал подобных ляпов. До нынешнего момента.

Смуров сознавал, в чем причина его неудачи. Дело заключалось в том, что он не верил собственным словам, знал, что говорит неправду. А это давалось ему с большим трудом. Одно дело немного слукавить, слегка подтасовать факты, выстроить и преподнести их в нужном ракурсе и другое — произносить заведомую ложь. Когда он взялся за это дело, то хотя и сомневался в нем с самого начала, но ему не была известна вся его подноготная. И он надеялся, что все же в целом правда на стороне Трефилова, хотя сама личность Трефилова ему была неприятна. Но теперь он прекрасно знает, как все происходило на самом деле. А потому ему крайне трудно быть уверенным в себе. Когда нет внутренней убежденности в собственной правоте, то и все внешние проявления выглядят неубедительно.

Когда судья объявил о завершение предварительных слушаний, Смуров почувствовал сильное облегчение. По крайней мере, некоторое время он не будет так много думать об этом проклятом деле. Вместе с Шиповой он вышел из здания суда. На улице их поджидали Демченко и Чепакович, прибывшие по вызову Катерины для дачи показаний.

Они поздоровались за руку со Смуровым.

— Как ваши впечатления от слушаний? — поинтересовался Смуров.

— Мне понравилось, как Катька вела дело, — весело произнес Чепакович. Он явно был в хорошем настроении. — У нас появились шансы. Или я не прав?

— Возможно, — ответил Смуров. Ему не хотелось ни подтверждать, ни опровергать этот тезис.

Чепакович внимательно посмотрел на него.

— Понимаю, как вам сложно в такой ситуации. Мне почему-то кажется, что быть адвокатом дьявола — это не для вас.

Проницательность собеседника не слишком порадовала Смурова.

— Моя задача — качественно выполнять свою работу, — уклончиво ответил он. Ему хотелось поскорее закончить этот неприятный разговор.

— То же самое мог бы сказать о себе и наемный убийца, — проговорил Чепакович.

Это замечание понравилось Смурову еще меньше, хотя он понимал справедливость этих слов.

— Везде есть свой предел.

— Мне кажется, у нас его почти нет, — возразил бизнесмен.

Смуров невольно посмотрел на Шипову, которая внимательно слушала их беседу.

— Тем более, его следует соблюдать, — наставительно произнес Смуров. — Беспредел в конечном итоге никому не идет на пользу, даже самим беспредельщикам.

— А им все нипочем, — усмехнулся Чепакович. — Их ничем не проймешь.

— Такого быть не может.

— Странно, что вы еще на что-то надеетесь. С вашим-то опытом.

— Надеюсь, хотя бы на здравый смысл.

— Когда речь идет о деньгах или активах, он отключается, как радио. Вы же знаете это, Дмитрий Борисович, в сто раз лучше меня.

— В сто раз — это вы слишком махнули, — попытался пошутить Смуров.

— Ну, пусть чуть меньше. Мы все идем обедать, не присоединитесь к нам?

Чепакович был ему симпатичен, но обедать с ним сейчас Смуров не хотел. Да и с точки зрения адвокатской этики это был бы неверный шаг.

— Спасибо, но у меня дела.

Чепакович вдруг наклонился к нему.

— Если у вас тут возникнут чересчур большие трудности, приезжайте в Саянск. Мы вам найдем там работу. Почему-то мне кажется, там вам будет лучше, чем в Москве.

— Спасибо за приглашение. Всегда легче, когда есть запасной аэродром. А теперь, извините, мне пора.

Мужчины снова обменялись рукопожатием, и Смуров направился к своей машине.

37

После не слишком удачных для него предварительных слушаний Смурова не оставляли плохие предчувствия. Он не мог отделаться от мыслей, что за этим должно что-то последовать. Интуиция его не обманула, уже через два дня раздался телефонный звонок. Звонил помощник Трефилова. Он был отменно вежлив, но что-то в его холодном, лишенном эмоций голосе, насторожило Смурова.

Помощник Трефилова попросил его приехать в офис компании, так как Александр Викторович хочет с ним срочно поговорить.

Первый импульс, возникший у Смурова, — под любым предлогом избежать этой встречи. Но он тут же сообразил, что это нереально, для этого ему надо бежать куда-нибудь очень далеко. Да и не нет полной гарантии, что удастся скрыться. С его безграничными возможностями этот человек достанет его повсюду.