Гарем

— Я провел на ногах всю ночь и хотел бы отдохнуть, — сказал Халид мягко, но настойчиво укладывая ее обратно на подушки. Он лег с краю и обнял ее. Эстер уютно устроилась в его объятиях. Тепло его тела, ровное биение сердца в могучей груди, а может быть, ночная красавица быстро усыпили ее. Тогда Халид легонько поцеловал ее, осторожно поднялся с постели и неслышными шагами удалился из комнаты.

Он направился в прежнюю спальню, где Лана кормила малыша через соску.

Халид взял Карима на руки, отпустил Лану и продолжил кормление. Темные глаза мальчика, так похожие на материнские, разглядывали незнакомого мужчину, что не мешало ему при этом жадно сосать молоко.

Тронутый доверчивостью и беспомощностью маленького существа, Халид как-то отвлекся от размышлений о будущем царственного принца. Решив, что Карим уже достаточно поел, он отложил фляжку из кожи ягненка и прошелся с малышом по комнате. Зрелище могучего, закаленного в сражениях воина с крохотным младенцем на руках было впечатляющим.

— Мой сын, ты благородный принц величайшей империи в мире, — обратился Халид к малышу. — Как твой отец я буду учить тебя всему, что необходимо знать мужчине и воину. Твоя мать, которую ты скоро увидишь, это ангел любви, ниспосланный нам аллахом. Ее нежность и забота помогут нам в самых суровых испытаниях, если они выпадут на нашу с тобой долю.

С малышом на руках Халид опустился на кровать и смежил веки. Отец и сын погрузились в сон.

— Просыпайся, мой принц. — Омар слегка тронул его за плечо. Может быть, в первый раз за много лет пробуждение Халида было таким мирным и сулило столько приятных для души событий. — Принцесса помылась в бане и позавтракала, — сообщил евнух.

Халид с улыбкой спросил его:

— Как тебе мой сын?

— Хороший мальчик. Я надеюсь, что скоро у него появится много братишек, чтобы ему было, кем командовать.

Халид рассмеялся. Проснулся и Карим и стал жизнерадостно агукать.

— Положим его в колыбель? — предложил евнух. Халид покачал головой.

— Возьми колыбель и следуй за мной. Когда подойдем к моей комнате, уложишь малыша в колыбель и останешься на страже. Я войду к жене без него.

Эстер стояла у окна и всматривалась в глубь сада, где уже сгущались вечерние сумерки. Прислушиваясь к чему-то, она не сразу обернулась на шаги принца.

— Мне показалось, что где-то поблизости плачет малыш.

Халид распахнул дверь пошире, чтобы она увидела колыбель.

— Полюбуйся на моего сына.

— Твоего сына? — В изумлении Эстер уставилась на капризно расхныкавшегося младенца.

— Прости, я выразился не совсем правильно. — Халид улыбнулся. — Мне следовало сказать — нашего приемного сына.

Эстер молчала, и это встревожило Халида. Он присел на край софы и позвал жену:

— Сядь, пожалуйста.

— Я не сяду, пока ты не скажешь, чей это ребенок.

— Я говорю — садись! — В тоне Халида сквозило раздражение.

На повышенные голоса Карим немедленно откликнулся громким плачем. Эстер подошла к колыбели и взяла мальчика на руки. Омар тут же удалился со своего поста с удовлетворенной ухмылкой на физиономии.

— Смотри, что ты сделал! — упрекнула Эстер мужа. — Ты закричал и напугал малыша.

Она крепче прижала к себе младенца и пальцем нежно коснулась его бархатных щечек.

— Тихо, маленький! Тебя никто не тронет. Я не позволю нехорошему дяде пугать тебя.

Халид не мог не улыбнуться. С первого же мгновение его жена повела себя как заботливая мать, а он этого и хотел.

— Так как Михрима объявила во всеуслышание, что ты носишь ребенка, мне пришла идея, как спасти сынишку Линдар. С этого момента Карим — мой сын. Никто на свете, даже сам мальчик, не узнает, кто он на самом деле по происхождению. Разоблачение грозит смертью всем, кто причастен к этому обману, а может привести и к междоусобной войне.

Одного взгляда на Эстер было достаточно, чтобы понять, как она счастлива. Ободренный, Халид спросил:

— Сможешь ли ты любить его как собственного ребенка?

Вот она, западня, подстроенная ей, чтобы она забыла и родину, и свою семью. Эстер посмотрела сначала на него, потом на мужа.

— Означает ли, что, став его матерью, я уже никогда не попаду в Англию? — В голосе ее слышалась печаль от невозвратной потери.

— Ты что, собралась играть им? Принять его как своего сына, а потом бросить? — заорал на нее в голос Халид.

— Я никогда не оставлю свое дитя, — крикнула в ответ Эстер. — Как смеешь ты так плохо думать обо мне? Затихший было младенец вновь расплакался.

— Ты опять его напугал, — сердито произнесла Эстер и занялась мальчишкой, но остановить его крик оказалось не так-то просто. — Он, должно быть, голоден.

— Он выпил чуть не бурдюк козьего молока. — Халид потянулся за малышом, но Эстер не позволила отнять его у себя.

— Мой сын хочет быть с матерью. Сердце Халида растаяло. Все складывалось как нельзя лучше.

— Ради безопасности Кариму надо сменить имя, — сказала Эстер, укачивая младенца. — Назовем его Уолтер, как моего отца.

— Уолтер — английское имя, — возразил Халид, отдавая в распоряжение крошечного принца свой внушительного размера палец. — Кроме того, по обычаю первенца называют именем отца.