Гарем

При первом же взгляде на торговую площадь у Эстер перехватило дыхание. Пестрота зрелища и какофония звуков ошеломили ее. Сотни людей, разнообразно одетых, говорили одновременно, и чаще всего на разных языках. За исключением закутанных в белое и в черное женщин, все остальное на этом базаре переливалось всеми цветами радуги. Ведя замкнутую жизнь, Эстер никогда прежде не наблюдала такого скопления людей. Сама мысль о том, что ей надо вступить в этот людской водоворот, привела ее в ужас.

Заметив растерянность невестки, Михрима злорадно усмехнулась. Жестом она приказала Тинне держаться плотнее к чужестранке, а сама заняла точно такую же позицию с другого бока. Халид никогда не простит даже собственную мать, если с его женой что-то случится или она затеряется в толпе.

Хоть и небольшие, но все-таки некие преимущества у этой троицы были. Рыночный сброд спешил убраться с их пути, завидев знаки султанской семьи на плащах телохранителей. Добропорядочные же торговцы и покупатели степенно сторонились, а потом долго смотрели вслед процессии.

Чужестранка из далеких краев, спарившаяся с Султанским Псом, стала вмиг главной достопримечательностью всего базара. Степной пожар не мог сравниться по быстроте, с какой разнесся из конца в конец по площади и лабиринту прилегающих улочек слух о ее появлении на базаре. Сотни глаз сверлили ее плотный покров. Теперь уже Эстер была рада тому, что никто не видит ее лица.

— Почему все смотрят на нас? — шепотом спросила она у Михримы.

— Им любопытно.

— Что?

— Какая ты есть.

— Откуда они узнали про меня?

— Как же ты неразумна! — Михрима даже ощутила некую жалость к невежественной девчонке.

— Просвети меня.

— Иностранка вдруг стала женой принца, одного из самых влиятельных и самых жестоких вельмож империи. Разве простой люд в Англии не пялит глаза на своих принцев и принцесс?

— Наверное, но я точно не знаю.

— А почему? — поинтересовалась Тинна.

— Я никогда не была в Лондоне. Это столица, где королева держит двор, — призналась Эстер.

— Разве ты не дочь дворянина? — спросила Михрима.

— Да, но я ни разу не выезжала из отцовского поместья.

— Держать тебя вдали от приличного общества было очень мудрым решением, — кивнула Михрима.

— Что ты хочешь этим сказать? — оскорбленная, Эстер повысила голос.

Михрима огляделась вокруг. Сотни ушей навострились, чтобы подслушать перепалку, возникшую между матерью Султанского Пса и его супругой.

— Что бы ты хотела купить прежде всего? — спросила Михрима, резко меняя тему. Эстер ненадолго задумалась.

— Я бы приобрела сначала саше, чтобы складывать туда свои покупки.

Михрима усмехнулась.

— Ты не так уж безмозгла, какой кажешься.

— Если ты, старая карга, еще раз…

— Помни, где мы находимся, дорогая, — предостерегла ее Михрима.

Эстер поглядела на жадно внимающую каждому их слову публику и покорилась. Она возьмет свое, когда они со свекровью останутся без свидетелей.

Их первая остановка была у лавки, где продавались саше. Сумки разных форм и размеров заполняли полки и прилавки. Тут были изделия на любой вкус и на любой кошелек — из кожи, из ткани, из всех материалов, какие только можно себе вообразить.

Эстер указала на черное кожаное саше, и продавец выложил его перед ней на прилавок. Сумка ей подходила, но, не имея понятия о здешних ценах, Эстер достала из кошелька несколько золотых монет и разложила их на ладони.

— Сколько ты хочешь за эту сумку? — спросила она.

Жадные пальцы торгаша готовы были сгрести все с ее ладони, но рука Михримы его опередила. Она накрыла ладонь невестки, загораживая золото от торговца.

— Этот шитый грубыми нитками кусок ослиной шкуры стоит две монеты. И то этого много.

— Две монеты! — вскричал торговец. — Чудесное изделие из мягкой кожи за две монеты! Где такое видано? Моя цена по меньшей мере десять монет.

— Десять! — тут уже возопила Михрима. — Ты бесстыжий старый мошенник!

— Десять монет, — настаивал торговец. — С десяти начнем торговаться, — добавил он, не желая терять покупательницу.

— С таким глупцом нечего торговаться, — проворчала Михрима и обратилась к Эстер: — Спрячь свои деньги, моя дорогая доченька. На базаре полным-полно порядочных торговцев, которые не заламывают такие безумные цены.

Эстер послушно ссыпала монеты обратно в кошелек. Троица собралась уходить.

— Подождите! — окликнул их торговец. Михрима оглянулась, окинула его ледяным взглядом.

— Для семейства принца Халида назначаю специальную скидку.

Его слова побудили Михриму задержаться в лавке. Потянув за собой Эстер и Тинну, она вернулась к прилавку. Торг уже пошел всерьез.

Вскоре Эстер приобрела черное кожаное саше всего лишь за четыре монеты. Заодно ее мнение о свекрови претерпело некоторые изменения. Явно, что у Михримы есть, чему поучиться.

Побродив еще немного в толпе, они решили отдохнуть и утолить жажду.

— Я хочу шербет из розовых лепестков, — сказала Тинна.

— А что ты предпочитаешь? — спросила Михрима у Эстер.

— Ничего.

— Разве тебя не мучает жажда? — удивилась Тинна.

— У меня предубеждение против шербета.

— Почему?

— Стоит мне попробовать шербет, как в нем обнаруживается какой-нибудь дурман.