Гарем

– Так ли? Если женщина может спасти чью-то жизнь, как я сделала это сегодня, то она также способна и отнять жизнь.

– Женщина способна на убийство только в случае, если ее ребенку грозит опасность…

Халид внезапно замолчал. По его губам скользнула злорадная усмешка, потом он наклонился к Эстер и со страстью поцеловал ее в сухие от жара губы.

– Это поощрение или наказание? И за что? – поинтересовалась Эстер.

– Существует женщина, ребенку которой Мурад мешает. Но разоблачить такой коварный заговор способен только острый ум, да и то не один. Мне надо посоветоваться.

– Я к твоим услугам, мой господин, – скромно сказала Эстер.

Халид уставился на нее непонимающим взглядом.

– Ты уже отблагодарил меня поцелуем за то, что я пробила дыру в скорлупе, где ютился твой мозг. Теперь он на свободе и может изобрести нечто полезное. В этом моя заслуга. Я готова сотрудничать с тобой и в дальнейшем.

Он нежным жестом поправил ей спутавшиеся волосы.

– Первым делом ты должна поправиться. Я сейчас уйду, а ты поспи.

Вдруг Эстер спохватилась:

– А где моя сумка?

– Зачем она тебе?

– Мне нужна сумка, – настаивала Эстер. Бормоча что-то нелестное о женской непоследовательности в поступках и желаниях, Халид отыскал сумку и отдал ей.

Эстер с тревогой заглянула в ее глубину, вздохнула с облегчением и извлекла на свет нечто, завернутое в черный бархат. Она протянула этот предмет Халиду.

– Открой.

Он распутал шелковые нити, стягивающие сверток, и взвесил на ладони тяжелого, завораживающего взгляд грифона. Камни, украшавшие его, засияли в солнечном луче. В одном все женщины были сходны – в любви к драгоценным камням.

– Грифон прекрасен. Но он слишком велик для такой малышки, как ты.

– Но не для тебя.

– Что это значит?

– Я купила его для тебя.

Эти слова, произнесенные с тихой нежностью, повергли Халида в изумление. Он никогда не получал и не ждал подарков от женщины, будь то даже его мать. Он долго смотрел на жену в полной растерянности, но в конце концов улыбка осветила его резкие черты мягким светом. Сейчас он напоминал мальчугана в рождественский вечер в далекой Англии.

– Я не знаю, что сказать, – произнес Халид, продевая голову через золотую цепь.

Грифон занял место на его груди и засверкал на фоне белой рубашки.

– Скажи спасибо, – попросила Эстер.

– Спасибо. Я буду всегда носить его возле сердца. – От нахлынувших чувств его голос изменился, стал глухим.

– И помнить обо мне, я надеюсь, – добавила Эстер.

– Да, конечно. А у нас есть с ним сходство? – попробовал пошутить Халид.

– Вы оба таинственные, сказочные существа. Грифон и ты.

Халид стянул сапоги и улегся рядом с женой на широкой кровати. Соблюдая все предосторожности, чтобы не причинить ей боль, он обнял ее и поцеловал. Однако Эстер нарушила все очарование момента, сладко зевнув при этом.

– Зевать, когда я целую тебя, значит, нанести мне страшное оскорбление, – пошутил он.

– А кто буквально силой вливал в меня эту отраву? – нашла чем защититься Эстер.

– Откуда мы знали, какая тебе нужна доза?

– Мудрый мужчина тем и мудр, что слушает свою жену.

Халид поцеловал ее в кончик носа.

– Спи, а я буду охранять твой сон. Она жалобно посмотрела на него.

– Рука так болит…

– Закрой глаза и спи. Лекарство скоро подействует. Эстер послушно смежила ресницы и вздохнула.

– А как быть со священником?

– Забудь про священника.

– У меня болит рука.

– Какая связь между священником и твоей рукой? Я что-то не пойму.

– Если ты повторишь брачную клятву перед священником, мне станет легче.

Халид не без усилий справился с подступившим приступом смеха.

Эстер уютно устроилась в его объятиях. Хорошо, когда есть кому позаботиться о тебе, пусть в чужой стране, населенной странными людьми, чьи обычаи ей чужды и непонятны.

Когда ее дыхание стало ровным, Халид коснулся легким поцелуем лба жены. Из-за своей беспечности он едва не потерял ее. Пока Форжер жив, он должен проявлять максимальную осторожность. Семью придется держать, несмотря на все протесты, взаперти в четырех стенах. А если, в крайнем случае, понадобится им показаться в Стамбуле, Халид сам будет охранять их. Трусливый Хорек не решится действовать, когда свирепый Пес Султана близко и начеку.

16

– Не говори, пока с тобой не заговорят, – учил ее Халид.

– Не поднимай глаза на мужчин, – вторила ему Михрима.

– А дышать мне можно? – спросила Эстер, устав от их наставлений.

– Не давай воли своим чувствам, – перечислял дальше Халид.

– Следи за своими манерами. Уважай старших и не обзывай женщин ведьмами, – добавила Михрима.

Эстер была готова разрыдаться и забиться в истерике. Мать и сын обращались с ней как с малым ребенком. Оба они крутились возле нее, сыпали указаниями, вколачивали в голову правила и прописные истины, и так уже пять дней с короткими перерывами на еду и сон.