Гарем-академия 5. Императрица

Всем этим тоже пришлось заниматься Ноту, как крайнему по должности. К счастью, эту обязанность он смог делегировать, выбрав на это дело одного из операторов. Заодно затребовал пополнение: запасную смену из оперативного резерва. Кризис-кризисом, но текучкой тоже надо заниматься — а на это рук не хватит.

И как в воду глядел.

Проблемы посыпались сразу же, как включили систему оповещения. Легенда была стандартная: мол, на одной из алхимических лабораториях вблизи Точчиконы возможен выброс отравляющих веществ и повышенный магический фон, будьте готовы спуститься в укрытие, внимание, это не учебная тревога.

Для Точчиконы ситуация не то чтобы рядовая, но не такая уж и редкая: раз в два-три года обязательно случались мелкие аварии в кластерах городков, наросших вокруг лабораторий и конструкторских бюро в пригородах Точчиконы. А любая авария, даже сравнительно небольшая, грозит повышением магического фона, а любое повышение магического фона грозит внеочередным Прорывом. Прорыв же — это Нечистые твари, от всякой мелочи, которая забирается в дома через любые щели, подобно крысам и тараканам, до летающих демонов, способных угрожать повозкам и пешеходам.

Учебные тревоги в городе проводились регулярно, настоящие тоже время от времени объявляли —— но по районам. Правда, нынешний градоначальник предпочитал держать горожан в тонусе и тревоги звучали не только в тех местах, которым потенциальные выбросы реально угрожали, но и в прилегающих кварталах. Просто на всякий случай.

Сегодня же предупреждением (и состоянием чрезвычайной ситуации) накрыло всю Точчикону плюс пригороды — которые, если считать все военные городки и наукограды с наукоградиками, занимали куда большую площадь, чем собственно центр с многоэтажной застройкой.

И как назло, вечер буднего дня, горожане едут с работы...

Как это всегда бывает в таких случаях, почти сразу посыпались сообщения, что кое-где двери в убежища закрыты: как ни проверяй, всегда найдутся умники, которые потеряют ключи, приспособят бункеры под склады или просто забудут, что именно они должны по тревоге первыми готовить убежища. Плюс обычная текучка, характерная для пятимиллионного города (официально два миллиона, но реально, с пригородами, столько; а если считать дальние пригороды, то и десять миллионов наберется): куча дохлых уток найдена в Таала-Ча — утечка алхимических ядов, болезнь или какая-то Нечистая тварь пожрала энергию? Местные полицейские решили, что дело требует межведомственной команды, дело перекинули в оперативный штаб. Затем, где-то через час после начала кризиса, начали поступать сообщения о крупном пожаре: на севере города горит склад, требуется эвакуировать близлежащие районы, а для этого скоординировать полицию, лекарей, а от армии предоставить транспорт. На все это реагируют операторы, но начальнику смены, тем не менее, приходилось принимать к сведению, а порой и отдавать распоряжения.

В довершение всего, в голове Нота фоном зудела мысль — звонить или не звонить жене? Он хорошо помнил, что у той сегодня согласованный «девичник»: оставила детей на маму (то есть свекровь), а сама укатила в город, развлекаться с подругами до завтра. Ноту хотелось хотя бы написать ей сообщение: бросай все, езжай домой на ночь глядя — в гарнизонном городке вокруг регионального штаба есть силовой купол. Кроме того, в случае крайней необходимости семьи работников Штаба эвакуируют на его же подземные уровни.

Пользоваться магфонами во время смены не полагалось по очевидным причинам, однако Нот знал код от сейфа. Но как достанешь магфон незаметно? Уходить с поста тоже не полагается, разве что с целью оправиться. Туалет тут же, дверь выходит в оперативный зал. А сейф — в подсобном помещении. Не обязательно идти самому, можно послать кого-нибудь. За возможность звякнуть своим сейчас многие души продадут...

Семейная жизнь Нота началась поздно. Отец умер, когда Виттар только-только закончил военное училище; так вышло, что из всех братьев и сестер мать поселилась именно с ним. Мама отлично вела хозяйство, не надоедала сыну нравоучениями и поддерживала его во всем. Необходимости жениться как будто и не возникало. А десять лет назад — надо же, влюбился. В двадцатилетнюю девчонку, в два раза моложе себя! Как ни странно, матушка полностью одобрила выбор сына: «Давно пора, а девочка хоть и глупенькая, но честная и старательная». Глупенькая... Нот так не сказал бы, но все же очень беспокоился за супругу. Не в том смысле, в каком обычно пожилые мужья беспокоятся за юных красоток-жен, просто Кария такая наивная, всегда верит в хорошее и ничего плохого никогда не допускает. Мама же совсем состарилась, многое забывает, а старшей дочери, папиной умнице, только девять лет — догадаются ли они, что после тревоги нужно позвонить Карии?