Гарем чужих мужей

— Где ты его подцепила? — с легкой улыбкой на губах поинтересовался Афганец и, не дожидаясь моего ответа, пояснил психиатру: — Светлана Алексеевна обычно успевает сделать больше дел, чем все мои подчиненные, вместе взятые. А уж когда вместе с ней ее подруга… — Лешка закатил глаза. — Правда, расхлебывать потом приходится мне. И заметать следы за этими двумя дамочками.

— Ты забыл сына и брата, — скромно напомнила я.

— О вашей семейке я не забываю никогда, — сказал Афганец. — А если и случится такое чудо, то вы тут же напомните. Какой-нибудь очередной пакостью, сделать которую не придет в голову ни одному нормальному человеку.

— Да, Светлана Алексеевна даже за короткий период нашего знакомства успела сделать много дел, — многозначительно улыбнулся Павел Леонидович.

Афганец же быстро стал серьезным и всем раздал задания. Павлу Леонидовичу, явно вознамерившемуся получить прибавку к жалованью, — звонить своим коллегам и выяснять, за что томятся интересующие нас лица, молодцам — ехать на места последних происшествий (в частности, в наш двор), мне же на пару с Альбертом Михайловичем предложил спуститься в подвальное помещение, где томились амазонки.

— Может, мне какой простыночкой обернуться? — предложила я скромно. — Для большего эффекта.

— Их в самом деле не помешает встряхнуть, — поддержал меня Альберт Михайлович. — Тогда будут более податливы. Еще бы немного загримировать Светлану Алексеевну…

— Это не проблема, — сказал Афганец. — Бабой-ягой она смотрелась великолепно. Покойницей будет еще краше.

Лешка тут же позвонил гримеру, уже один раз со мной поработавшему, с требованием приехать к Московским воротам. Я же поинтересовалась, связаны ли амазонки, а то как-то не хотелось заходить к ним без охраны: ведь не могу же я с того света с охранниками прибыть.

— Сможешь и прибудешь, — сказал Афганец, а когда приехал гример, велел преобразить не только мой облик, но и двух своих парней. Девицы же не могли точно знать, кто погиб во взорванной машине. Правда, парней и без грима можно было бы использовать в качестве натурщиков для плаката, рекламирующего какой-нибудь фантастический роман о пришествии на Землю космических чудовищ: они вышли и лицом, и фигурой. Подозреваю, что и мыслями тоже.

Девицы были связаны по рукам и ногам, более того, прикованы за одно запястье каждая к батарее. Свет мы в подвале решили не включать, а войти с зажженными свечками, обернутые простынями. Будем действовать методами амазонок.

Обе девицы при виде нашей троицы издали истошные вопли.

— Это мы, — произнесла я. Молодцы тихонечко подвывали, создавая фон. — Вот пришли вас проведать. Нехорошо было нас убивать. Ох, как нехорошо.

— Уйдите! Уйдите! — завизжала одна из девиц.

— Мы ничего не делали! — закричала вторая. — Мы только подчинялись приказам! Нам приказали проверить, где вы взорвались. Вам в машину установили бомбу с часовым механизмом. Но это не мы! Это другие! Мы только поехали искать место…

— А покойников вы изображали? На кладбище? Вот нам и сказали те, чей покой вы потревожили: отправляйтесь назад, объясните этим амазонкам, чтобы убирались с нашего кладбища.

— Мы не изображали покойников, — прошептали девушки. — Это ритуал, дающий силу. И мы должны на него одеваться в белые одежды. Они символизируют очищение. При чем здесь покойники?

— А кого же вы носили в гробах? — спросила я.

Парни прекратили выть и тоже внимательно слушали.

— Посвящаемую, — ответили девушки хором. — Нас тоже носили, когда мы принимали посвящение.

«Да это же какая-то секта!»

— А во что вас посвящали? — уточнила я.

— В ряды священных воинов, — сказали они.

— А какие цели преследуют священные воины?

— Восстановление справедливости. Борьба за освобождение из рабства. За независимость.

Боже, неужели какая-нибудь очередная Великая Миссия? Уже наслышаны про всяких фанатиков, считающих себя избранными то ли богами, то ли людьми, которые действуют, не считаясь ни с кем и ни с чем, потому что цель у них оправдывает средства. Самое же страшное в том, что они иногда добиваются успеха.

— За чью независимость вы боретесь? — спросила я.

— Она не покойница! — вдруг закричала одна из девушек.

Первая тут же прекратила отвечать на вопросы. Вторая материла нас так, как недавно материла теперь мертвая девица, переодетая бабкой в сожженной деревне.

Я посчитала, что нам с парнями стоит ретироваться, по крайней мере временно, и доложить об услышанном.

— Фигня полная, — сказал Афганец и посмотрел на мага Альберта. — Поработаете с красотками?

Альберт Михайлович кивнул.

— Приведите первую, — велел Афганец. — Послушаем, что расскажет интересненького.

Альберт, правда, заявил, что предпочтет общаться с дамочками с глазу на глаз. Афганец выделил помещение.

Но допрос даже под гипнозом не дал нам ничего. В головах у девиц была страшная каша.

Обе в свое время подверглись изнасилованию, потом долго лечились, проходили курс реабилитации в одном из кризисных центров города, в отделении помощи жертвам сексуального насилия. Именно там им предложили пойти на курсы самообороны. Обе согласились и на этих курсах и познакомились.