Гарем для лунной жрицы: Цветок запада

После этого я могла быть свободна, но вечером придется возвратиться, чтобы сделать все то же самое. На выходе я проводила взглядом парочку священников в белоснежных одеяниях, неспешно передвигающихся по прохладному коридору, задумавшись о встрече «гостей». Идти в молельный зал, в котором мне повезло «тухнуть» несколько дней, не хотелось. Если подумать, то Клауд как-то обмолвился, что на территории храма имеется беседка, в которой отдыхает знать во времена визитов. Чем я не знать, чтобы посетить это чудо?

Решительно оглянувшись, я наугад выбрала направление. Очень жаль, но, чтобы обнаружить беседку, придется поймать какого-нибудь служку. Я здесь всего лишь какой-то жалкий третий день, я в глаза не видела своих новых владений, так что неплохо было бы и осмотреться.

Хорошо то, что сивилла способна попросить монарших особ пожаловать в храм на беседу с собой. Так мне не придется лично отправляться во дворец и ожидать аудиенции. Все, что нужно – это место, навевающее желание работать. А его не было. Молельный зал будто усыплял – а иначе непонятно обилие подушек на и вблизи пьедестала, – а молельня пугала тишиной.

Сама того не заметив, я очутилась в светлой, как и весь интерьер здания, парадной с громадной хрустальной люстрой под самым сводом, где мне удачно подвернулся какой-то темноволосый парень с шваброй в руках. При виде меня у него загорелись глаза. С его указаниями добраться до пункта назначения было простой задачкой, правда, отделаться от сопровождения отзывчивого юноши оказалось тяжеловато.

Перед глазами предстал тенистый уголок укромного сада с восточной стороны здания. Шумящие старостью высокие деревья, надежно скрывающие от солнца аккуратные кусты лунных роз, манили ближе, обещая прекрасный отдых и разговоры за чашечкой черного чая. Беседка вмещала в себя небольшой столик и несколько стульев и была выполнена в кремовых тонах. Что ж, это место тоже мало подходило для работы, но для того, чтобы расслабиться – запросто. Последнее так же немаловажно, ведь мне требовалось задать несколько вопросов, ответы на которые могли перевернуть мою новую жизнь.

– Чудесная беседка, верно?

Мой отец был человеком слегка ветреным, любящим праздное времяпровождение, но все равно могущественным правителем, пробравшимся к власти исключительно своими усилиями. Я обернулась и встретила довольное лицо немолодого мужчины, украшенное густой светлой бородой, состарившей его прежде времени. О моих отношениях с этим человеком можно было сказать немного – отец-король и дочь-принцесса, к тому же редкостная нахалка и бестолочь – и говорить больше смысла не было. Вся моя жизнь проходила в шалостях и совершенном безразличии к жизни монарших особ, а потому и внимания родителя сыскать мне не удалось. У меня же девятнадцать братьев и двенадцать сестер – куда уж за мной следить.

– Ты, – я мгновенно потемнела лицом, стоило заметить подкравшегося ко мне. Стало быть, он приехал ни свет ни заря, а паршивец Клауд счет забавным не сообщить мне об этом. То-то около спальни ошивался: о Нимэле рассказал, а о главной «кости в горле» умолчал. – Что за фокусы?

Я правда была редкостной дрянью, когда дело касалось уважения к членам моей семьи, и в связи с этим утаивать свое отношение я не стремилась никогда, как бы сильно мне потом ни доставалось от нянечки.

– Прости, Аристалексис. Это я велел не говорить о своем приезде, – как ни в чем не бывало бодро извинился отец. – Почему бы нам не присесть? – и направился прямо в беседку.

– Я говорила не о твоем сотрудничестве с этой крысой, – хмыкнула я, копируя действия правителя и оказываясь на мягком стуле. – Я? Сивилла Фараханы? Ты, верно, шутишь.

Усмешка коснулась моих губ, и я совершенно отдалась предстоящим разбирательствам. Место, на которое я была усажена, – слишком ценно для королевства, чтобы быть отданным мне. Мои волосы даже отдаленно не напоминают белоснежные локоны главного божества, а напротив – они чернее ночи. И догадка о том, что во всей этой истории есть второе дно, не дает мне покоя.

– Вовсе не шучу. Ты – сивилла Фараханы, – образ короля пропитан величественным самообладанием.

– Ненастоящая.

– Настоящая.

Не унимались ни я, ни он. Титул и правда мой: я самая настоящая сивилла лунного бога, но отец прекрасно понимает, что я хочу услышать.

В беседку подали чай.

– Я – не та, которая должна была быть, – уверенно сказала я и добилась своего.

– Если ты считаешь, что я обманом усадил тебя на это место вместо другого своего ребенка, то это не так, – рассмеялся он. – Ты – единственная, кому по праву принадлежит дворец Исчезающей Луны, и это легко проверить. В День Единения.

Одиннадцатый день каждого месяца считается святым для верующих в лунного бога, а все потому, что он наполнен мистикой и разного рода чудесами. Некоторые служители храмов Фараханы утверждали, что слышали его голос, отвечающий на мучащие их вопросы. Его Величество сейчас открыто намекало, что, раз я священная «жена», то непременно сумею напрямую спросить у своего «мужа», подлинная ли я. Вот только в общение с божеством я всегда верила неохотно.