Гарем и легкость. Книга от депрессии

Подобная цыплячья и обезоруживающая откровенность, переходящая в наивность, со злым умыслом никак не соседствовала.

Тем более что сведения, сообщённые Бронксом ей о самом себе, никак проверены ею быть не могли. Начать с того, что помещение для аренды лавки он ещё не нашёл. Адрес же, где он квартировал, бывший армеец чудесно помнил визуально — но хоть убей, не мог выговорить названия улицы по-орочьи.

Финальным штрихом ситуации стали последние слова пигалицы.

Бронкс аккуратно перевесил и проверил пломбы на всех мерных слитках трёх металлов, и уже собирался уходить. Когда Арман, нагнав его у двери, зачем-то схватила на ходу за предплечье и преданно заглянула в глаза:

— А хотите ко мне в гости зайти в субботу? Я чудесных пирожков напеку…

Смотрела она при этом своими голубыми лупалами так наивно и мерзопакостно, что Бронкса чуть на месте не стошнило, прямо на её жакет.

— Я ещё зайду в банк в пятницу, — проворчал он, высвобождая руку из захвата и ускоряя шаг. — Могу быть занят! — предусмотрительно добавил он, старательно закрывая за собой тяжёлую сейфовую дверь, запиравшую внешней шлюз местного казначейства (где ему и отмеряли слитки да монету в обмен на сданные банкноты).

И отделяя себя от ненормальной.

— И случится же! — завернув за угол, он привалился спиной к стене и даже вытер испарину со лба. — Я, конечно, неотразимый малый, но не настолько же!

Окончательно добила его «Мечта» тем, что всучила на бумажке и свой адрес (ухитрилась ведь записать на ходу!), и номер своего связного амулета, с помощью которого с ней можно было разговаривать на расстоянии, будь у Бронкса точно такой.

К счастью, обзаводиться этой дорогой и совершенно ненужной штукой он не стремился, о чём ей тут же и сообщил. Под вспыхнувший отчаянием взгляд пигалицы.

*********************

Случай, происшедший у него только что с Алиёй и её супругом, был хоть и нетривиален (даже по меркам самого Бронкса), но вовсе не непредсказуем.

— Если лис ходит по чужим курятникам, рано или поздно с псами переведается, — философски заметил он самому себе, подходя к своей лавке.

Рабочее место, кстати, удалось на славу.

Не став жадничать, он выкупил в рассрочку весь первый этаж отдельно стоящего здания на противоположной от жилища стороне. И по работе таким образом тоже обосновался в центральной части города.

Для того, чтобы о лучшем в орочьей Столице ювелирном мастере узнали все, кому надо, рекламировать себя всё равно было нужно.

Лавка должна располагаться на центральной улице, тут было без вариантов.

Для привлечения внимания и, как следствие, потока интересующихся, он давно задумал соответствующую штуку.

В качестве главной рекламной модели, Бронкс старательно припомнил одну эльфийку из посольства на родине (дело было давним, но фигуру высокой эльфы он запомнил навсегда, эх-х-х… были времена…).

Недолго думая, усреднив пропорции лица бывшей ушастой пассии (ну да, было дело, было…), он лицом её сделал более похожей на местную орчанку — и отлил в виде двухъярдовой скульптуры из серебра. Как есть, неглиже.

После чего выставил скульптуру в качестве экспоната в специально подсвечиваемой стеклянной витрине; так, что видно было всему городу.