Гарем и легкость. Книга от депрессии

— Ну вот, — продолжила меж тем девица, даже не заподозрившая в происходящем колоссальной гномьей тактичности. — А когда он, супруг твой, вместо заботы о тебе и всего этого, то на скачках пропадает, то в поло рубится, то в эти новомодные игорные дома шастает, будто хоть кто на ставках в этом мире хоть раз обогатиться смог… вот тогда наша сестра и пускается во все тяжкие. Когда в нём ответной страсти заботиться о ней не видит. — Завершила пояснение орчанка и подозрительно покосилась на ладонь, облапившую-таки её левую ягодицу.

— Непонятно только, чем богатства ваше прирастают, — проворчал Бронкс с досадой и задумчивостью. — Я о народе и о земле в целом, включая державу вашу. Если мужья ваши не работают, а сплошь и рядом, как-то говоришь, праздности предаются. — Он с видимой неохотой снял ладонь с её более чем достойного нынешнего пристанища и принялся отгибать пальцы от кулака. — Если жёны — в ответ… Если дети при всём этом — сами по себе…

Он не договорил, лишь красноречиво покрутил руками перед собой.

— Пф-ф-ф, стада поди сами знают, где пастись в степи! — пожала плечами Нургуль. — Плюс, мы воины неплохие. Случись вдруг что, свои территории всегда обороним. Оттого к нам от соседей земледелов немало перебралось. Их растительность да наше мясо сложить — уже народ в целом сыт да обут-одет. А много ли нам надо?

— Ну да, в вашем климате капитальностью жилища можно не беспокоиться. У вас тут и зимой местами теплее бывает, чем у меня дома летом, — согласно покивал Бронкс и в очередной раз тактично не стал утонять, что стоимость украшений девицы он отлично понимает, несмотря на её нарочитую нетребовательность.

В частности, каратных алмазов, вдетых будто бы в обычное серебро (на самом деле — платина) и вставленный в виде серег в уши он видел за жизнь совсем не много..

_________

Интерлюдия.

— Ну что, как поиски?

— Как в воду канула.

— Как это вообще возможно? Она ж не должна была за периметр выбраться?

— Сам не понимаю. Видимо, чего-то мы недооценили.

— Как бы не наболтала чего где не надо?

— Не исключено… Есть надежда, что голым словам никто не поверит. Или… СТОП. Чего ты взгляд отводишь?! ЧТО?!

— У меня амулет пропал. Когда с ней справиться пытались, я в пылу не заметил. А потом хвать — в нагрудном кармане его нет.

— Твою ж мать… Твою ж мать!

— Эй, ты чего?! Да может обойдётся ещё?! Её прямой родни в городе нет, а с Двором, говорят, их семейство уж больше века как на ножах?

— Твою ж мать…Твою ж мать…Твою ж мать…

_________

Проводив Нургуль, Бронкс повалился спиной в удобное невысокое кресло, изготовленное специально под его размер. И задумался.

С одной стороны, некоторые маловыразительные детали в жестах и речи орчанки именно ему сказали много больше, чем новая знакомая сообщила изустно и лично.

С другого ж боку, его те тайны не касались ну вообще никак, а в сердце гному сама фемина запала. Может статься, первый раз в жизни столь сильно.

Говоря откровенно, у него мелькала на задворках сознания во время их общения смутная мысль схватить её за руку и никуда не пустить — предложив ей взамен…

А вот в этом месте его решительность неуклонно сбивалась с баса на фальцет и дискант.

По-хорошему, надо было предлагать жить вместе. Это если действовать сообразно порывам сердца.

Но к этому гном был не готов сразу по двум причинам, проистекавшим уже от разума.

Во-первых, данный девицей весьма неглупый совет (насчёт каждой десятой в собственной постели) требовал немедленной отработки.

В свете природной откровенности и нестеснительности орчанок, смена стратегии по их охмурению с затратной на безубыточную грозила в самом ближайшем будущем не просто несказанными барышнями, пусть и нематериального плана.

— Это же вообще… Рай на земле, — сформулировал Бронкс сам себе, покатав открывающиеся перспективы мысленно со всех сторон.

К таким развлечениям не каждому мужу и прикоснуться-то за всю жизнь удаётся. Здесь же, на полном серьёзе, вплотную вырисовывалась возможность нырнуть с головой в такие приключения, что похабные книжонки из закрытой секции библиотеки покажутся жалким детским лепетом против бряцающего бронёй гномьего хирда.

Второй причиной сдержанности Бронкса явился тот факт, что новая подруга немало не договорила.