Гарем покойников

— Где Рита? — срывающимся голосом спросил он, невольно отступая к двери.

— Захотела еще раз прошвырнуться по магазинам. В связи с тем, что мы изменили ей цвет волос, придется подбирать косметику других оттенков. Шатенкам нужно совсем не то, что блондинкам.

Алла двигалась на него, опустив руки вниз. Тот предмет, который она прятала, совершенно скрылся в рукаве.

— Что.., что ты собираешься делать? — дрожащим голосом спросил Глеб, прислонившись спиной к двери и прикидывая, каким образом можно уклониться от первого удара.

— Собираюсь привинтить ручку, — сказала его жена, легонько похлопав Глеба по мягкому месту, чтобы отодвинуть его от входной двери. — Один болт почти что вывалился, а ты даже внимания не обращаешь.

Тоже мне, мужчина в доме!

Она схватила тонкими пальцами этот самый болт и, почти не целясь, вонзила в его шляпку отвертку. Пара поворотов, и все было кончено. Лоб Глеба покрылся испариной. «Мне нельзя оставаться с ней один на один, — отчетливо понял он. — Иначе я просто сойду с ума!»

Как на грех, экономка заболела и не явилась на работу. В связи с предстоящим вечером и необходимостью готовить речь, о которой Алла, конечно, знала, у него не было ни единого шанса улизнуть из дому. Глеб пошел в свой кабинет, уселся за письменный стол, положил перед собой листок бумаги и тупо уставился на него. В голову ничего не лезло.

Только минут через пять первая фраза обрела более или менее четкие очертания, и в этот самый момент он услышал сзади какой-то странный шипящий звук. Стремительно обернувшись, Глеб увидел прямо у себя за спиной Аллу с утюгом в руке. Утюг, хоть и вытащенный из розетки, был явно раскален до предела и тихо шипел, выбрасывая из отверстий тонкие и зловещие струйки пара.

— Я подумала, может, погладить тебе рубашку? — спросила Алла, деловито глядя на закрытый шкаф. — Экономка не придет, я ведь говорила?

— У меня все глаженое. — Глеб поспешно отодвинулся к окну вместе со своим стулом. — Позаботься лучше о моей дочери.

— Кстати, все забываю тебя спросить.

С кем ты намерен ее свести? Наверняка с какой-нибудь большой задницей. Иначе бы ты так не старался.

— Глупости! — возмутился Глеб. Он всегда так искренне врал, что мог обмануть любую женщину. Однако сегодня его мимика была не на высоте.

Алла пожала плечами и вышла из кабинета. «Господи, что же мне делать?» — мысленно взмолился Глеб. Он прокрался к двери кабинета и закрыл ее на крошечный засов, который изначально предназначался для того, чтобы дверь не распахивалась от сквозняка: его жена любила свежий воздух и открывала окна даже зимой. «Больше она не сможет подкрасться бесшумно», — подумал Глеб.

Но, чтобы не рисковать, переставил стул лицом к двери, положил на колени жесткую папку, на нее — лист с едва начатой речью и принялся кусать кончик карандаша.

Не прошло и пары минут, как ему стало казаться, что сзади снова кто-то подкрадывается. «Это уже нервы», — подумал Глеб, но не удержался и быстро обернулся. Широко расставив руки, в которых была растянута огромная простыня, на него шла жена с выражением мрачной решимости на лице.

Стул полетел в сторону, а Глеб вскочил словно ошпаренный.

— Я тебя что, напугала? — невинным голосом спросила Алла. — Ну, извини. Помоги развесить белье на лоджии, а то до веревок слишком высоко.

«Конечно, лоджия! Она прошла через лоджию с кухни. Неужели надеялась задушить меня простыней? А что? Главное — внезапность. Накинуть простыню на голову, затем ударить чем-нибудь посильнее и…»

— Что тебе вдруг приспичило развешивать белье? — спросил он, пытаясь выдать страх за раздражение.

— Экономка его выстирала и оставила в сушилке. Сколько же ему там лежать!

— А зачем же его тогда сушить на веревке, если оно из сушилки?

— Ну… — Алла выпятила губу, потом поспешно сказала:

— Белье, когда полежит, начинает плохо пахнуть.

Глеб понюхал злосчастную простыню, которую перед этим буквально вырвал из рук жены, и воскликнул:

— Она замечательно пахнет!

— Мужчины ничего в этом не понимают, — категорично возразила Алла, подавая ему прищепку.

Заполнив все веревки бельем, измотанный волнениями Глеб отправился на кухню перекусить. Алла пошла за ним следом.

— Знаешь, милый, — сказала она, доставая из ящика нож такого размера, что им при желании можно было бы срезать небольшое дерево, — думаю к приходу Риты приготовить салатик. Какой ты хочешь?

— Вегетарианский, — дрогнувшим голосом сказал Глеб. — Хотя я не понимаю, зачем тебе возиться на кухне, когда мы скоро отправимся в ресторан?

— Ну, мы ведь не сразу сядем за стол.

Пройдет немало времени, прежде чем удастся добраться до еды. Сначала твоя речь, потом выступление Вареникова, то-се…

— Алла, что ты собираешься резать этим ножом? — в лоб спросил Глеб, не выдержав напряжения.

— Капусту, — удивилась та. — А что такое?

— Смотри не отхвати себе что-нибудь, — пробурчал Глеб.