Гарем стервозных мажорок (СИ)

— Потому что ты — это был совсем не ты и конечно же ты не поверил бы мне, что и случилось в итоге, а родовое заклинание завязано на добровольность, вот иначе я и не могла поступить, и даже сказать ничего тебе не могла — динамика заклинания переноса требовала быстроты принятия таблетки и твоей полной добровольности! — путано и сбивчиво пояснила девчушка, стоя на коленях возле него. — Тетушка Алла очень строго меня проинструктировала на этот счёт и велела тебя не жалеть и вмазать как следует, если ты заартачишься — она до сих пор на тебя зла за все твои выходки.

— Ничего не понимаю, — ответил Виктор всё таким же слабым голосом. — Ты могла и в парке меня подстрелить.

— Блин, братец — могла, спасибо лучше скажи за комфорт и за подготовку — это в хорошие деньги влетело твоей матушке, — с некоторой веселостью произнесла девушка. — Тётя связала меня стабилизирующим заклинанием переноса этой таблетки, у меня было меньше часа на всё это дело, понимаешь? А ещё эти две сучки к тебе пристали не вовремя, а ты ещё начал упрямиться и раздумывать над моим приглашением!

— Между прочим, получить заряд магопарализатора — это очень больно, — произнес Виктор всё еще слабым голосом. — Ты даже не представляешь, насколько!

— Дорогой мой, спасибо скажи, что это гражданская модель, а не армейская, — хихикнула Лиза и буквально улеглась рядом с ним, положив ему голову на плечо и ладонь — на шею. — По-другому ты таблеточку бы не съел и тетушка меня бы сама угостила этим парализатором, это как минимум.

— А если я бы не принял твоё приглашение? — полюбопытствовал он.

— Я бы пошла за тобой и пришлось бы всё это делать в парке, а это опасно — там очень много гуляющих и патрулей, либо ещё где-то на улице, если бы ты не пошёл в парк.

«Будет мне уроком на будущее».

Виктор лежал, смотрел на довольно своеобразные потолочные узоры и ясно понимал, что на Лизу он, в сущности, злиться толком и не может, и не имеет права — совсем не она, его нежный друг — в юношеско-романтичном смысле этого понятия — и двоюродная младшая сестричка, была виновата в той ситуации, в которой он оказался. И даже не матушка, действительно которую совсем недавно он видел в торговом центре.

— Как мама? — спросил он через полминуты молчания.

— Она иногда наблюдала за твоими передвижениями с помощью планшета, что уже являлось нарушением ритуала, но дядя об этом не знает, наверно — там программа вшита по умолчанию. Она не рассчитывала, что ты её случайно увидишь сегодня, хотя это и не проблема — память то у тебя была блокирована. Я не могла ей отказать, понимаешь? Да и не хотела на самом деле!

«Не у меня, а у бывшего Виктора. Проводившие этот ритуал не могли учесть такой невероятной истории, которая произошла с ним и со мной — обмен телами в параллельных мирах».

— А вдруг бы я почувствовал сердцем, что это она? — тихонько спросил он, понемногу приходя в себя — боль в груди отпускала и для здоровья опасна не была, поскольку магопарализатор был в этом мире чем-то средним между газовым пистолетом и свето-шумовой гранатой, и был эффективен только против граждан с магокоэффициентом выше двух с половиной единиц.

— Вчера, когда мне пришлось вырубить эту злобную суку, я на несколько мгновений подумала, что ты меня узнал, и немного запаниковала, — прошептала Лиза ему в ухо и еще крепче обняла, прижавшись всем телом. — А ещё просто была рада тебя видеть так близко.

— Я как раз подумал, что всегда мечтал о такой сестричке, — сказал Виктор нежно, и девчушка впилась в его губы поцелуем — отнюдь не детским.

— Все, все, хватит, малая — давай не будем сейчас, — постарался отстраниться он через несколько секунд.

— Ты меня больше не любишь? — прошептала она обиженно.

— Почему мы на полу? Давай присядем, что ли, — ответил Виктор и попытался встать — голова еще кружилась.

— Ты не ответил, — настойчиво произнесла Лиза, помогая ему привстать и сесть на диван.

Ситуация была щекотливая сама по себе и тянулась с раннего детства — и он, и она, младшие дети в огромном олигархо-аристократической клане Пепеляевых-Колчаков, очень нежно относились друг к другу, и это в принципе негласно поощрялось родителями, как вполне ясно осознавал это Виктор годам к четырнадцати. Конечно же, они не спали друг с другом, но постепенно дело к этому шло, пока не вмешались крайне тяжелые обстоятельства и Виктор был подвержен ритуалу «испытания стержня матричной личности» — запрещённому на территории РКДР и во многих других странах. Несмотря на это — многие влиятельные семейства практиковали его по отношению к своим детям, которые не оправдывали семейных ожиданий и выявляли некие качества, которые не приветствовались аристократическим социумом — раздолбайство, лень, избалованность, бунтарство, отсутствие амбиций, слабый магопотенциал и тому подобное. Делалось это для того, чтобы сохранить и преумножить семейный эндейс, природа которого ещё была плохо исследована и который непостижимым образом зависел от целеустремленности и амбиций членов конкретной семьи, имеющий определённый порог магического могущества.