Гарем

— Я провел целых два дня в каком-то вшивом чулане из-за этой штуки, а она пожалуйста — уже у вас.

Пол принял кораблик в руки и поднял к солнцу, паруса его на мгновение стали прозрачными, а карамельные канаты и крохотные человечки на палубе засверкали в ярких лучах.

— В этот раз ты превзошел сам себя, мой друг, — продолжал Пол, не обращая внимания на слова Керью. — Я, как сейчас, вижу перед собой «Селию». Это до последней кницы точная копия «купца» Тома Лампри. — Он осторожно поворачивал кораблик в руках, рассматривая его. — Вот даже название выведено точь-в-точь, как оно было на его борту.

— Госпожа умеет читать по-английски?

— Вряд ли. Но во дворце немало таких, кто умеет.

— Не похоже, чтобы она могла догадаться, что это имеет отношение к Селии. Как ей могло прийти в голову, что между этой игрушкой и одной из девушек гарема существует какая-то связь?

— Ты ничего не упускаешь из виду? — сухо поинтересовался Пол. — То блюдо, что ты приготовил на сладкое, — кое-кому оно показалось довольно горьким, — стало предметом дворцового скандала. Главный черный евнух едва не умер из-за него. Конечно, они очень умело приглушили все слухи об этом, и мы пока не знаем почему, но что мы знаем со всей определенностью, так это то, что некоторое время во дворце были уверены в нашем касательстве к этому делу. — Он бережно упрятал кораблик в свою шитую из парусины сумку. — От валиде не так уж многое может укрыться, могу поспорить, что она продумывает все на три шага раньше, чем кто-либо из нас. Поверь, ей не составило труда вычислить нас с тобой, Керью.

— Думаете?

— Уверен.

Глаза Пиндара выражали крайнюю усталость, рывком он дернул шнурок на плече, и один из рукавов опал к запястью. Лицо секретаря сейчас выглядело до крайности изможденным, темные тени легли под глазами.

— И что она предпримет, как по-вашему?

— Если б она собиралась что-нибудь предпринимать, то уже сделала бы это.

— Думаете, она рассказала кому-нибудь?

— Прослышь хоть один человек в Порте о скандале, в котором замешаны женщины из султанова гарема, нас бы с тобой уже не было в живых.

— Может, это просто предупреждение, — нехотя пробормотал Джон.

— Может быть. Не знаю, откуда у меня такое чувство, но мне кажется, что происшествие с корабликом лишь часть какой-то огромной мозаики… фрагмент какого-то гораздо большего узора.

Минуту-другую оба сидели молча. Внизу сверкал залив Золотой Рог, в этот поздний послеполуденный час по его водам скользило множество суденышек. Виднелся и «Гектор», как раз сейчас какой-то матрос карабкался на рею. Солнце медленно опускалось за позолоченные крыши султанского дворца.

— Она хочет, чтобы мы покинули Стамбул, Джон. Когда через пару дней «Гектор» поднимет паруса, чтобы плыть на родину, мы с тобой будем на его борту.

Керью, рассеянно поигрывая своими ножами, молча кивнул.

— Мне придется сообщить обо всем другим.

— Кому сообщить? Лелло? — Керью с нескрываемым удивлением уставился на него.

— Ты что, рехнулся? Конечно нет. Я говорю о Томасе Гловере и остальных. Главным образом о нем, ибо Томас находился тут дольше, чем любой из нас, и многое сделал для компании. Похоже, что Даллем уже справился со своей задачей, и мы только что получили сообщение о том, что во дворце готовы принять верительные грамоты нашего уважаемого посла. Скоро все будет закончено, и мы сможем отправляться в обратную дорогу.

— Как скажете.

— И больше никаких посланий Селии.

— Как скажете.

— Счастье еще, что Джамаль отказался нам помочь в свое время.

— Я каждый день благодарю за это судьбу.

— Если ей неизвестно, что мы здесь, значит, она не страдает из-за этого.

— Точно.

Снова оба погрузились в глубокое молчание, в которое вдруг вплыл напевный возглас муэдзина, призывавшего правоверных к совершению предзакатного круга молитв.

— А я ведь чуть было не рассказал ей обо всем, Джон.

— Кому?

— Валиде.

— Господи Иисусе, и вы еще меня обвиняете в неосторожности.

— Собирался показать ей портрет Селии.

И снова на Пиндара нахлынули образы, порожденные его воображением. Перед ним явилась Селия, но не та, что была изображена на портрете, который всегда был с ним, заключенный в его компендиуме. Пол видел ее русалкой, плывущей по морю, ее волосы льнут к шее, струятся позади темно-золотыми длинными прядями в зеленой воде.

«Почему, почему я этого не сделал? — с болью спрашивал он себя. — У меня был единственный шанс, и я им не воспользовался. Мне нужно было броситься к ее ногам, умолять, просить валиде пожалеть нас».

Пол изо всей силы прижал к векам костяшки пальцев, и сноп искр вспыхнул перед его глазами.

«Единственный человек на свете, который мог рассказать мне все. Лучше б я узнал обо всем и умер, чем жить так, как живу я, не зная, что и думать».

— Может ли это быть правдой? Селия, восставшая из гроба? Скажи мне, что я не сплю.

— Не спите, — нехотя проворчал Керью.

В этот момент в саду появилась знакомая фигура. Человек, одетый в рабочую одежду мастерового, завидев их, зашагал быстрее. Это был Томас Даллем, органных дел мастер.