Гарем

С этими словами он протянул Полу незнакомого вида предмет, представлявший собой длинный узкий цилиндр, примерно двух футов в длину, слегка расширяющийся к одному концу и так же незаметно сужающийся к другому.

— Вот это? — Глаза англичанина засветились любопытством. — И как вы называете свою ярмарочную игрушку?

Он принял трубку из рук Джамаля и принялся ее рассматривать, поворачивая так и эдак.

— А-а, так вы, значит, уже видели такое? — Джамаль жадно впился глазами в собеседника.

— У лудильщика, думаю, видал, — весело ответил Пол, — да и в лавке славного мистера Пирла, что подле Епископских ворот. В той лавке, бывало, мистер Парвиш не раз возобновлял свои запасы очков для чтения.

Пол поднес трубку к глазам и осмотрел с обоих концов. Оказалось, что она состоит не из одного, а трех соединяющихся между собой цилиндров, обтянутых шагреневой кожей.

— Детская подзорная трубка, да, Джамаль? Очень неплохая работа, но я, признаться, думал, что вы по меньшей мере отыскали философский камень.

— На что он мне был бы нужен, если б я его и нашел, этот философский камень? Что за чепуху вы говорите? — сердито спросил астроном, отнимая у Пола подзорную трубу. — Между прочим, именно линзы очков и подали мне первоначальную идею. Но это отнюдь не детская игрушка, уверяю вас. Конечно, на вид она, может, и грубовата, но работа с ней ведь еще не закончена, Пол. Красота и мастерство исполнения придут позже. Суть ее в другом, видите, вот две самые обычные линзы, здесь и здесь. — Ученый указал на два прозрачных стеклянных диска необычной толщины, вставленных с каждой стороны в цилиндр. — Эта линза слабая выпуклая, а эта — сильная вогнутая. Взятые по отдельности они ничего удивительного собой не представляют, но стоит их сложить вместе, вот таким образом, и поднести к глазу ту сторону, в которую вставлена вогнутая линза, как… — Один конец цилиндра он поднес к глазам, а второй привычным движением поднял вверх, к небу. — Вот из-за этого зрелища я и пригласил вас ко мне. Посмотрите сами. Но она довольно тяжелая, поэтому воспользуйтесь-ка опорой. — Он пододвинул к Полу деревянный штатив и помог укрепить на нем подзорную трубу. — А теперь смотрите.

— Но я ничего не вижу, — через некоторое время послышался голос Пиндара. — Сплошная темнота перед глазами.

— Вооружитесь терпением, мой друг. — Джамаль встал рядом с Полом и, повернув цилиндр так, что тот оказался у его лица, прильнул к нему глазом. — Требуется время, чтобы ваши глаза привыкли к нему. Больше того, вам было бы легче, если б вы сначала решили, какой именно предмет станете разглядывать.

— Ну, луну, наверное. Она достаточно большая.

— Нет, не луну. Я бы предложил вам понаблюдать вот за этим.

Джамаль снова повернул цилиндр, обратив его к светлой яркой ленте, пересекавшей пространство звездного неба. Пол в свою очередь занял место у подзорной трубы и приник глазом к ближайшему концу цилиндра. Некоторое время он смотрел в него, не отрываясь и не произнося ни слова, но когда он наконец обернулся к Джамалю, в глазах его было изумление.

— Звезды! Джамаль, сколько на небе звезд! Их, наверное, целые тысячи, нет, даже миллионы!

— Нет, Пол. Звезд на небе миллионы миллионов. Их больше, чем мы когда-либо могли подумать.

— В это просто невозможно поверить!

— Мой инструмент дает возможность приближать наблюдаемый объект. Подобные линзы из стекла, оказывается, обладают таким свойством. У меня родилась эта мысль, когда я сам стал пользоваться очками. Ну и с небольшой помощью Ибн аль-Хайтама, его труда по оптике «Китаб альманазир», — со всей скромностью заметил ученый. — Когда вы используете линзы сами по себе, они не имеют много силы, но, будучи примененными вместе — одна расположена перед другой, — о, это уже совсем другое дело. Вы сами видите, какими мощными они стали.

— Невероятная вещь. — Пол снова прильнул к окуляру. — Совершенно неправдоподобная! На какое же расстояние они способны приблизить объект к наблюдателю?

— По моим оценкам, он становится примерно в двадцать раз ближе. — Джамаль пожал плечами. — Возможно, даже несколько больше.

— Следовательно, тот сияющий ночной небосклон, который предстает нашим глазам, на самом деле является скопищем звезд, — пробормотал почти про себя Пиндар, все еще не в силах оторваться от подзорной трубы. — Это невообразимо!

— Я видел много таких вещей, которым вы и поверить не могли бы, Пол.

— Рассматривали луну?

— Ну конечно же и луну. И Венеру. С помощью вот этого инструмента мне удалось установить и вычислить фазы Венеры, которые у нее, подобно фазам Луны, сменяют друг друга. И я вам их покажу.

Пол отложил инструмент, отошел в сторону и потер уставшие глаза. Затем приблизился к балюстраде, ограждавшей крышу, и, подняв голову к небу, уперся взглядом в звездную Вселенную.

— Я начинаю думать, что ваш ученый, объявленный еретиком, не ошибался в своих предположениях об устройстве мира, — раздался за его спиной голос Джамаля.

— Николаус Коперникус?

— Да, да. То, что вы сами сегодня видели, больше всяких споров убеждает в том, что Вселенная много больше, чем мы полагали.