Гаремные страсти

- Ну, так и ты будь уверен в этом, - холодно сказала Шарлотта, хотя новая вспышка гнева вновь чуть не превратила ее в разъяренную фурию, - что если ты обманешь мое доверие, мистер Треваррен, то Рашид будет не единственным евнухом среди моих знакомых.

- Ах, Шарлотта, Шарлотта! - Патрик неожиданно рассмеялся. - Временами ты доводишь меня до белого каления, зато уж никто не вздумает упрекнуть тебя в том, что с тобой скучно!

- Когда-то ты обещал мне быть верным, - не принимая юмора, серьезно напомнила Шарлотта.

- Это было тогда, когда мы еще были женаты, - со вздохом отвечал Патрик.

- Да, я помню. Еще ты успел стать отдам ребенка, которого я ношу,- пока мы были женаты.

- Я стараюсь пореже об этом вспоминать. - Патрик выглядел расстроенным.

- Так я не премину тебе напомнить,- упрямо сказала Шарлотта,

- Конкретно, чего ты от меня хочешь?- запальчиво воскликнул он. - Неизменной верности? Чудно! До той поры, пока мы делим с тобой постель, ты ее получишь.

- А когда ты упрячешь меня в Гавань Куад?

- Не будь наивной дурочкой,- жестко сказал он.- Неужели ты думаешь, что я дам обет воздержания до конца своих дней?!

«Да!..»- отчаянно колотилось в мозгу у Шарлотты.

- Конечно нет,- громко сказала она.- Да я и сама не собираюсь увядать от горя, словно весенняя фиалка в августе, стоит лишь тебе бросить меня на берегу и скрыться в голубой дали. На беду или на счастье, Патрик, но ты открыл мне радость интимных отношений, и я непременно заведу себе любовника. Ну-ну, не беспокойся, я буду осмотрительна. - Шарлотта мстительно улыбалась. Все это, конечно, бравада от начала до конца, однако Патрик ни за что не должен об этом догадаться. И она продолжала: - Я не намерена отказывать себе в возможности получать наслаждение от жизни, и мне совершенно безразлично, как ты к этому относишься. Конечно, я постараюсь не приобретать при этом определенную известность.

- Шарлотта! - Патрик выглядел явно шокированным, что весьма порадовало Шарлотту.

Она приняла задумчивый вид.

- Рекламировать свой образ жизни мне, наверное, не стоит, как ты думаешь?

- Рекламировать! - У Патрика перехватило дыхание. - Рекламировать?!

- Да,- небрежно отвечала Шарлотта, расправляя плечи. - Я предпочитаю совершенно определенный тип. Мужчина должен быть красив, умен и воспитан и при этом дьявольски искусен в тех интимных ласках, которые могут доставить женщине наслаждение.

- Боже правый. Шарлотта! - От его рева зазвенели стекла в окнах.- Если ты говоришь все это для того, чтобы меня разъярить, то ты добилась своего!

- Следует ли мне понимать это так, - с кошачьей улыбкой промурлыкала Шарлотта, не спуская с Патрика глаз, - что ты имеешь неограниченные права на то, чтобы затащить в постель вместо меня другую девушку, в то время как я должна из верности тебе похоронить свою молодость, пока не рассыплюсь в прах?

- Да,- подумав, отвечал Патрик таким тоном, словно был маленьким обиженным мальчиком.

- Боюсь, сие невозможно,- с чувством сказала Шарлотта, развернулась и гордо выплыла из комнаты, хлопнув дверью.

Патрик швырнул что-то ей вслед и добавил некое совсем неприличное выражение.

Оставшись один, капитан вскочил с кровати, так как гнев пересилил в нем вялость после бурной ночи, но не дал войти в нормальную колею. Чертыхаясь, он направился в ванную комнату, срывая с себя одежду.

Ведь он лишь пытался сделать их разрыв более легким для Шарлотты, а попутно и самому отдалиться от нее с помощью разговора о других женщинах. Он предполагал, что она ударится в слезы, какое-то время будет на него гневаться, пока наконец не пересилит себя и не предпочтет тихую жизнь под крылышком своего семейства.

Раздевшись, Патрик опустился в теплую воду, наполнявшую бассейн. Вместо ожидаемой им реакции Шарлотта сумела парировать удар, заведя разговор про любовников и определенного рода известность.

С проклятиями он потянулся за мылом, но слишком сильно сжал скользкий комок, и тот вылетел из его рук, прокатившись но полированному полу в дальний угол. Да уж, тут ничего не попишешь, неохотно признался он сам себе, его спектакль разрядился прямо ему в физиономию, как неладно собранный мальчишеский пугач, так что у него внутри до сих пор все тряслось от злости.

Он выбрался из воды, достал мыло и принялся мыться. Покончив с мытьем, он надел свежие бриджи и одну из своих любимых рубах свободного покроя. Он не носил украшения не потому, что боялся придан, себе не слишком мужественный вид - просто чувствовал себя без них свободнее.

Причесав свои подстриженные волосы и почистив зубы, он вернулся в спальню и обулся. Повинуясь внезапному порыву, он вышел и коридор.

Ему пришлось дважды передохнуть, пока он добрался до лестницы в холле. Опираясь о стену дома, он словно черпал новые силы из неведомых глубин своего организма. Наконец он добрался до второго этажа.