Гаремы. Все зло от баб?

Неделю пути в седле, я не выдержу точно. Скорее всего, у Мазура и прочих всадников задница что кирзовый сапог или пятка носорога, а мне то и дня не продержаться. Я с большим трудом выдержал первый переход, мое самочувствие, только-только поправленное после пропущенного удара щитом на турнире, похоже опять могло ухудшиться. Больше всего болел низ спины. Хотя к концу первого перехода у меня более-менее начало получаться держаться в седле так, чтобы не получать удары, и научиться управлять лошадью.

Мы подъехали к месту нашей первой остановки, это была таверна с большим двором. Я помню, что у нас такие вот таверны назывались почтовыми станциями. Назначение их: смена лошадей и отдых путников. Тут можно было переночевать, покушать, поменять коней и двигаться дальше. Я спешился и с трудом удержался на ногах, так у меня все гудело и болело. Мазур подошел ко мне, и взял моего коня под уздцы.

– Тебе нужно учиться верховой езде, если хочешь быть рыцарем. Будем считать, что сегодня у тебя был первый урок. Нет ничего зазорного, что ты не приучен к верховой езде. Нужно просто было сказать про это.

– Мне казалось, в этом нет ничего сложного, со стороны это так легко выглядит. А на практике оказывается у вас кирза на заднице.

Я долго готовил, эту шутку и подобрал очень похожее слово на местном диалекте, оно означало обработанную дубилкой свиную кожу. Но видимо до Мазура значение моей шутки дошло не сразу, он секунд двадцать смотрел на меня удивленно, а потом заржал на весь двор, повторяя фразу:

– Кирза на заднице, ха-ха-ха, вот это да! – он согнулся пополам, и с лица его текли слезы.

– Да, задница от седла, действительно деревенеет. Ты в точку попал. Ну ладно, вот смотри тут вот поедешь. Завтра, если захочешь, один переход в седле сходишь. Все-таки навык верховой езды тебе будет необходим. Мазур показал мне кибитку, запряженную двойкой лошадей, которой управлял Нег. Кибитка в составе посольства была новшеством, это был такой средневековый аналог скорой помощи. Кибитка везла перевязочный материал и минимальный набор медикаментов, который выделил нам в дорогу Милл. В общем-то, моя вторая должность, была именно медицинской, и потому то, что я перешел в эту кибитку, никого не смутило. А Нега так вообще порадовало.

– Ну, вот и мне напарник будет, а то мне одному-то совсем грустно ехать. А Милл-то моего товарища то и не отпустил, говорит и одного много.

Милл своих людей берег, как и материалы. Отпускать от себя никого не хотел и гонял безжалостно. Жалование от города в больнице было, плюс полагалось высокое содержание и жилье, терять такую работу никто не хотел. Но Милл искал людей определенных, с теми навыками, которые были у него, и очень расстраивался, что таких, как он больше нету. Но он продолжал свой поиск, набирая и увольняя людей десятками. Я вспомнил, как он пришел ко мне весь в слезах и начал жаловаться:

– Им все пофиг Алексей! Им пофиг! Они не хотят ничего знать, не хотят лечить людей! Они даже хуже евнухов! Последних я хоть понимаю, когда удаляют яички, заставить себя что-то делать в два раза сложней. Уж кому это знать, как не мне. А тут вроде здоровые, молодые ребята, но ничего не хотят. Только отвернешься, они все бросают и ничего не делают. Взял почти двадцать ребят, оставил только двоих в итоге: Нега и Филла, у этих хоть любопытство есть, им интересно, что да как. Остальные только и думают, что о гареме да о турнире. Совсем о деле не думают.

Итог был: за четыре месяца Милл оставил всего пятнадцать человек из восьмидесяти, и теперь каждого из своей команды он берег и лелеял, а Нега считал лучшим своим учеником в моменты, когда у него было хорошее настроение. Я никогда не думал, что основной чертой для врача должно быть любопытство или жажда знаний. Вот и сейчас понимал, что всю дорогу Нег будет задавать мне вопросы, которые он успел накопить за последние три месяца, работая в клинике.

– А вот скажи мне Алексей, а что за жидкость в ране образуется, из которой пленка получается и кожа потом?

– Это лимфа, естественная жидкость человека, которая обеззараживает рану, и помогает ей зажить.

– То есть у человека есть такая жидкость? Но зачем тогда мы дополнительно обрабатываем эту рану?

– Потому что этой жидкости бывает недостаточно, чтобы полностью обезопасить человека. Может попасть грязь, а с грязью инфекция, и тогда рана начинает загнивать. Но бывает, что и сами по себе выздоравливают.

– Ага, выздоравливают! Раньше из двенадцати бойцов, четыре как минимум не доживали до следующего турнира. А в этот раз я уверен, что только один и помрет. И то не от мук смерти, а от того, что в голове у него рана.