Гаргантюа и Пантагрюэль

Говорят, что бродяга Коммод, римский император, так ловко стрелял из лука, что стрелы пролетали между пальцами детей, ничуть их не задевая. Рассказывают также, что один индийский стрелок издали попадал стрелой в маленькое железное кольцо. Слыхали мы, что древние французы были отличными стрелками. На охоте они, будто бы, смазывали наконечники своих стрел чемерицей. Убитый зверь делался от этого приятнее на вкус. Прославляют также и древних скифов за их искусство меткой стрельбы. Некогда они отправили к персидскому царю Дарию посла. Посол молча вручил царю птицу, лягушку, мышь и пять стрел. «Что это значит?» спросил Дарий. Посол отвечал, что ему запрещено говорить. Дарий дивился и не знал, что подумать. Наконец один из его военачальников разгадал загадку. «Скифы, — сказал он, — своими дарами говорит нам: «Если персы не летают, как птицы, по воздуху, если они, как мыши, не прячутся в земле и, как лягушки, не скрываются под водою, — то все они будут перебиты стрелами скифов»».

Благородный Пантагрюэль в искусстве стрельбы и метания дротика не имел себе равного. Своими огромными дротиками он открывал устричную раковину на расстоянии тысячи шагов. Своими стрелами он издалека снимал нагар со свечи, не потушив ее. Выпуская стрелы одну за другой, он издали перелистывал ими молитвенник брата Жана, да так ловко, что стрелы ничуть не рвали бумаги.

На этот раз Пантагрюэль так метко кинул в морского змея свое копье, что пробил ему обе челюсти вместе с языком. Копье застряло в челюстях, и змей больше не мог открыть рта, чтобы пустить воду.

Затем двумя копьями Пантагрюэль выбил чудовищу глаза. И вот все увидали, как змей с тремя рогами на голове, завертелся с боку на бок, ослепленный, оглушенный и умирающий. Чтобы добить чудовище, Пантагрюэль пустил еще пятьдесят копий, и все они попали ему в спину. Умирающий змей опрокинулся брюхом вверх и поплыл по течению, словно гигантская сколопендра.

Глава 12. О том, как Пантагрюэль сошел на остров Угрюмый, древнее жилище Мясных Колбас

Гребцы «Таламега» вытащили связанного змея на берег. Они решили разрубить чудовище на части, чтобы вынуть из него почечный жир. Кстати сошел на остров и Пантагрюэль. Здесь, на опушке большого красивого леса, из которого вытекал чистый ручеек, мы разложили кухонные очаги, чтобы приготовить обед. Когда кушанье было готово, брат Жан позвонил в колокол. Матросы кинулись расставлять столы с приборами.

За обедом Пантагрюэль заметил, как несколько небольших зверьков молча пробежали по опушке и взобрались на высокое дерево.

— Что это за зверьки? — спросил он у Ксеномана. — Издали они похожи на куниц или горностаев.

— Это Мясные Колбасы, — отвечал Ксеноман. — Мы на острове Угрюмом, о котором я вам уже говорил. Здесь обитают Мясные Колбасы, которые ведут смертельную войну с Великим Постом. Сейчас они, вероятно, испугались нашей канонады и выслали на берег свою разведку.

— А нельзя ли их помирить? — спросил Пантагрюэль. — Я охотно занялся бы этим делом, чтобы положить конец кровопролитию.

— Это невозможно, — отвечал Ксеноман. — Года четыре назад я был в этих местах и пытался помирить их друг с другом. Сперва дело пошло отлично. Был составлен мирный договор. Оставалось только подписать его. Но тут Великий Пост заупрямился. Он соглашался мириться с Мясными Колбасами, но не желал признавать Диких Колбас и Горных Сосисок. А надо сказать, что Дикие Колбасы и Горные Сосиски — лучшие союзники Мясных Колбас. Так ничего и не вышло. Правда, одно время враги как будто немного смягчились. Но когда Колбасы на своем национальном соборе объявили Пост нечистым и всех его союзников решили изгнать из своей земли, — Великий Пост страшно ожесточился, и вражда пошла пуще прежнего. Нет, тут ничего не поделаешь. Легче помирить кошку с мышами, чем Пост с Мясными Колбасами.

В это время брат Жан заметил, как двадцать пять или тридцать молодых стройных Колбас промаршировали по направлению от гавани к городу.

— Как бы тут не вышло какого недоразумения! — сказал брат Жан Пантагрюэлю. — Эти почтенные Колбасы могут, чего доброго, смешать вас с Постом, хотя вы на него ни крошечки не похожи. Перестанем же пировать и приготовимся к защите.

— Да, это не лишнее, — сказал Ксеноман. — Колбасы —  большие предательницы, и никогда нельзя раскусить, что они замышляют.