Гаргантюа и Пантагрюэль

Но тут путеводная Лампа приказала нам замолчать.

— Вы здесь в безопасности, — сказала она, — недаром у вас в руках зеленые ветки.

— В таком случае, вперед! — сказал Панург. — Бросимся, очертя голову, в это пекло! Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Признаться, я давно мечтаю о битве. Бей! Наступай! Храбрости у меня хоть отбавляй. Правда, сердце мое замирает, но это, должно быть, от затхлого воздуха. Но вовсе не от страха. Бей! Наступай! Меня зовут Панург Бесстрашный!

Посмеиваясь над Панургом, мы спустились по лестнице и очутились перед закрытыми дверьми. Двери были медные, очень массивные, украшенные небольшими эмалированными изображениями. Ни замка, ни запоров не было. Только посредине, там, где сходились половинки дверей, висел прекрасный индийский брильянт, величиною с боб, вделанный в шестиугольную золотую оправу.

Тут наша прекрасная проводница сказала нам, что дальше она не пойдет, так как с этой минуты мы вступаем в царство волшебницы Бакбюк и ей одной должны во всем подчиняться. Затем она сняла брильянт с цепочки, вложила его в особую серебряную выемку, которая была устроена справа, и отошла в сторону.

Обе половинки дверей открылись сами собой, хотя к ним никто не прикасался. Обыкновенно тяжелые двери открываются с визгом и тяжелым грохотом. Здесь не было ничего подобного. Двери открылись плавно и медленно, издавая нежный мелодичный рокот, который пронесся по всему храму и замер где-то вверху, между высокими оводами. Пантагрюэль сразу понял, почему это так получается. Дело в том, что двери катились на маленьких отполированных цилиндрах, которые были вделаны у нижнего края обеих половинок. Эти цилиндры, катясь по гладкому мраморному полу, издавали тот мелодичный рокот, который так удивил нас.

Но больше всего удивляло меня то обстоятельство, что двери открылись сами собой, без всякого толчка. Чтобы понять, в чем тут дело, я внимательно осмотрел двери с обеих сторон. И вот, на внутренней стороне двери, близ того места, где сходятся обе половинки, я заметил две пластинки из тонкой стали, вделанные в коринфскую бронзу. На косяках же, там, где упираются настежь раскрытые половинки дверей, были прибиты две большие доски из индийского магнита, толщиной в пол-ладони, гладко и чисто отполированные. Значит, когда наша прекрасная Лампа сняла с двери брильянт, служащий запором, магнит притянул к себе стальные пластинки, и дверь открылась сама собой.

На одной из магнитных досок была высечена старинными латинскими буквами следующая надпись:

КОНЕЦ ВЕНЧАЕТ ДЕЛО.

Глава 36. О том, как был устроен подземный храм

Мы очутились в великолепном подземном храме. Такого храма я еще не видал нигде. Особенно поразил меня пол храма. С ним не могло сравниться ни одно произведение искусства. Весь он был мозаичной работы и состоял из маленьких драгоценных камешков четырехугольной формы. Камешки были гладко отполированы, и каждый сиял своим собственным светом: один был красный яшмовый, другой — из пестрого мрамора, третий — из порфира, тот — из волчьего глаза, усеянный мелкими золотыми искорками, тот — агатовый, с бликами молочного оттенка, тот из очень светлого халцедона, тот — из зеленой яшмы с красными и желтыми прожилками.

И так чудесно были подобраны друг к другу эти камешки, что казалось, будто на пол высыпали в беспорядке огромную охапку зеленых листьев. Среди листьев то там, то тут виднелись маленькие улитки, в другом месте высовывались ящерицы; кое-где были насыпаны кучи прекрасных плодов и ягод. И все это было так живо изображено, что мы невольно поднимали ноги повыше, чтобы не запнуться о кучу ветвей, которая на самом деле была только рисунком — гладким и полированным.

В винограднике Волшебной Бутылки.

Стены и своды храма были покрыты мозаичными картинами. Тут были изображены веселые пляски, кровопролитные битвы, триумфальные процессии, переправы… И, несмотря на то, что храм был подземный и окон в нем не было, все эти картины были ярко освещены. Свет шел от чудесной люстры, которая висела посредине храма и заливала все помещение ярким приятным светом.

Устройство этой люстры так меня поразило, что я расскажу о нем подробно. Как было сказано, люстра висела посредине храма. Посредине высокого свода было укреплено кольцо из массивного золота, толщиной в кулак. С этого кольца на трех золотых цепях свешивалась круглая золотая пластина. В этой пластине были проделаны четыре отверстия, и в каждое отверстие был вставлен полый шар, выдолбленный внутри и открытый сверху, — нечто вроде маленькой лампы. Все эти лампы были сделаны из драгоценных камней: одна — из аметиста, другая — из карбункула, третья — опаловая, четвертая — топазовая. Все они были наполнены волшебной несгораемой водой и ярко пылали.