Гарик Потный и Оружие Пролетариата(СИ)

В субботу ситуация стала выходить из-под контроля. Двадцать четыре письма для Гарика пробрались в дом, будучи вложены внутрь каждого из двух дюжин яиц, которые тетя Даздраперма приняла из рук крайне озабоченного яичника через окно гостиной. Пока дядя Владимир возмущенно звонил на почту и в яичную лавку, пытаясь отыскать виновных, тетя Даздраперма пропускала письма через мясорубку.

- Кому это так приспичило доставить тебе эти фотографии? - спрашивал озадаченный Володя.

С утра в воскресенье дядя Владимир спустился к завтраку с видом усталым и даже больным, но все-таки счастливым.

- По воскресеньям не носят почту, - весело пропел он, намазывая мармелад на палец, - так что этих чертовых писем...

При этих его словах что-то со свистом вылетело из трубы и стукнуло дядю по ебалу. Следом из камина как пули полетели письма, тридцать, а может быть, сорок штук. Все пригнулись, один Гарик бросился, стремясь поймать хотя бы одно...

- Нахуй! Впизду!

Дядя Владимир ухватил Гарика поперек туловища и выбросил его в холл. Тетя Даздраперма и Володя вылетели из кухни, закрывая лица руками, и дядя Владимир захлопнул дверь. Слышно было, что письма продолжают сыпаться из трубы, отскакивая от пола и стен.

- Значит, так, - сказал дядя Владимир, стараясь сохранять спокойствие, но в то же время выдирая клочья волос из мудей, - чтобы через пять минут все были собраны. Мы уезжаем. Мобилизация, учения. Возьмите все как обычно. Без возражений, бля!

С ободранными мудями он выглядел так страшно, что никто и не решился возражать. Через десять минут они уже проломили себе путь сквозь заколоченные двери и мчались в БРДМ по шоссе. На заднем сидении всхлипывал Володя, получивший от отца пиздюлей за то, что задержал отъезд, пытаясь запихнуть в рюкзак лишний десяток банок тушенки.

Они мчались и мчались. Даже тетя Даздраперма не осмеливалась спросить, куда же они едут. Время от времени дядя Владимир резко разворачивался и некоторое время ехал по газонам и тротуарам.

- Избавимся от погони... от хвоста... - бормотал он в этих случаях.

Целый день они не останавливались даже для того, чтобы перекусить. Наконец, на окраине большого города дядя Владимир затормозил у какой-то угрюмой гостиницы. Володя и Гарик спали в одной комнате на стоящих рядом кроватях, застеленных серыми простынями. Володя храпел, а Гарик сидел на подоконнике, смотрел, как светят фарами проезжающие машины и напряженно думал головой...

Завтракать пришлось вчерашними хренбургерами из ближайшей закусочной. Не успели они доесть, как подошла администратор гостиницы.

- П'рстите, к'торый тут будет г-н Г. Потный? Тут пр'шло 'коло сотни вот таких вот...

И она показала письмо, держа его так, чтобы они могли прочитать коричневый адрес:

пгт Бычьи Надои

Гостиница "Мертвая тишина"

Номер 17

Г-ну Г. Потному

Гарик потянулся было за письмом, но дядя Владимир стукнул его по яйцам. Женщина безучастно наблюдала.

- Сожгите их, - сказал дядя Владимир, быстро поднимаясь и выходя из столовой следом за хозяйкой.

- Может быть, лучше поехать домой? - осторожно спросила тетя Даздраперма много часов спустя, но дядя Владимир, похоже, не слышал ее. Чего он вообще хотел добиться, никто понять не мог. Он заехал в лес, вышел, осмотрелся, подрочил, снова влез в машину, и они поехали дальше. То же самое произошло и посреди вспаханного поля, и на подвесном мосту, и на крыше многоэтажной стоянки.

- Сегодня понедельник, а папа не пошел на работу. Он охуел, да? - скучно спросил Володя у матери вечером того же дня. Дядя Владимир привез их на берег моря, запер в броневике и исчез.

Начался дождь. Крупные капли барабанили по крыше. Володя хлюпал носом.

Понедельник. Это Гарику кое о чем напомнило. Раз сегодня понедельник - уж что-что, а дни недели Володя знал хорошо,- значит, завтра, днем раньше среды, Гарику исполнится одиннадцать. Конечно, для Гарика день рождения никогда не был ничем таким особенным. В прошлый раз, например, ему подарили пиздюлей и еще пиздюлей. Но все же не каждый день тебе исполняется одиннадцать.

Дядя Владимир вернулся, улыбаясь. В руках он нес длинный плоский пакет, но не ответил, когда тетя Даздраперма спросила, что это он купил.

- Я нашел замечательное место! - объявил он. - Вылезайте! Пошли!

На улице было очень холодно. Дядя Владимир показывал куда-то довольно далеко в море, где высилось нечто, похожее на скалу. На вершине скалы ютилась жалкая крохотная лачужка. Можно было с уверенностью сказать, что внутри нет нихуя.

- Сегодня ночью обещают шторм! - воскликнул дядя с застывшей улыбкой помешанного и защелкал ебалом. - А этот старый хрыч любезно согласился арендовать нам свою лодку!

К ним бочком приблизился беззубый старикашка и с довольно недоброй ухмылкой показал на старую утлую лодчонку, прыгавшую внизу в серо-стальных водах.

- Я взял кое-что сухим пайком, - сказал дядя Владимир, - так что - все на борт!