Гарик Потный и Оружие Пролетариата(СИ)

- Которые говорят, сдох, собака. Хуй там! Я так скажу: в нем уж и человеческого-то не было ничего, чтоб помереть, один гигантский половой орган. Другие думают, он все еще где-то здесь, вуайеристом заделался и подглядывает, вроде, но в это я тоже не верю. Его любовники, которые были с ним, вернулись к нашим. Говорят, были, мол, как бы в трансе, так им хорошо было. Зассали бы они придти взад, если б ждали, что он снова вернется их удовлетворять.

- Я себе так мыслю: он живой, сидит где-то, но потенцию точно потерял. И теперь слишком импотент, чтоб бороться. Чего-то в тебе есть, Гарик, оно его потенцию и прикончило. Той ночью случилось такое, чего он не ждал - хуй его знает, чего это такое было, - только какие-то твои чары сделали его хуй вялым, это точно.

Огромаг посмотрел на Гарика с особой теплотой и уважением, но Гарик, вместо того, чтобы почувствовать себя польщенным, уверился, что все происходящее - чудовищная и нелепая херня. Колдун? Он? Да он же обыкновеннейший долбоёб! Всю жизнь его лошил Володя, отдавали мудацкие приказы дядя Владимир и тетя Даздраперма; если бы он и в самом деле был колдун, почему они не превращались в конские фаллосы всякий раз, как отправляли его в наряд на кухню? Если когда-то он победил самого могучего извращенца на свете, почему тогда Володя вечно крыл его хуями, как обычного мудозвона?

- Огромаг, - проговорил он тихо и интеллегентно, - мне кажется, вы мне пиздите. Я не думаю, что могу быть волшебником и коммунистом.

К его удивлению, Огромаг только хрюкнул.

- Не можешь быть коммунистом, значит? И что, никогда ничего не делалось по твоему желанию, ну, к примеру, когда ты сердился или пукал?

Гарик посмотрел на свой пах. Теперь, когда его об этом спросили... действительно, все странные события происходили именно тогда, когда он, Гарик, бывал чем-то расстроен или рассержен... за ним гонялись приятели Володя, и он внезапно оказался вне пределов досягаемости, непонятно как... он не хотел идти в школу лысым, и дреды сами заплелись... а в самый последний раз, когда все страдали хуйнёй, разве он не взял реванш, сам того не осознавая? Разве он не спиздил ценное стекло с зоопарка?

Гарик поднял глаза на Огромага и увидел, что тот весь лучится от радости.

- Чуешь? - подмигнул Огромаг. - Гарик Потный аццкий соттона! Ха! Погоди, еще будешь гордостью "Нодваятса".

Но дядя Владимир не собирался сдаваться без боя.

- Разве я не говорил, что он не пойдет туда? - прошипел он. - Он пойдет в математическую школу и еще будет благодарен за это. Читал я ваши письма - ему, видите ли, понадобится вся эта чушь - книги заклинаний, волшебная втыкалочка и...

- Ежели он чего захочет, такое мудило, как ты, ему не помеха, - рыкнул Огромаг. - Не пустить сына Лэйлы и Гиви Потных в "Нодваятс"! Охуели? Да он туда записан с рождения. Он идет в лучшую на свете школу колдовства, коммунизма и аццких искусств. Семь лет, и он не узнает сам себя. Будет учиться с такими же, как сам, у самого Вождя, Владимира Ильича...

- Я НЕ СТАНУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО СТАРЫЙ ЕВРЕЙ УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ КОММУНИСТИЧЕСКИМ ШТУЧКАМ! - проорал дядя Владимир.

Но он зашел слишком далеко. Огромаг схватился за розовый резиновый член и принялся раскручивать его над головой.

- НЕ СМЕТЬ, - загрохотал он, - ОСКОРБЛЯТЬ - ВЛАДИМИРА - ИЛЬИЧА - ЛЕНИНА - В МОЕМ - ПРИСУТСТВИИ!

С размаху он опустил член, кончик которого указал на жопу Володи - вспыхнул голубой свет, раздался звук взорвавшейся петарды, треску рвущейся ткани - и через секунду Володя затанцевал на месте, прижимая руки к промежности и завывая от боли. Когда он повернулся лицом, стал виден огромный коричневый член, высунувшийся из прорехи в штанах.

Дядя Владимир заревел. Он втащил тетю Даздраперму и Володя в другую комнату и, бросив на Огромага затравленный взгляд, захлопнул за собой дверь.

Огромаг посмотрел на свой самотык и попробовал пальцем клык на остроту.

- Нельзя выходить из себя, - пробормотал он с весьма, впрочем, злодейским видом, - ну, да все одно хуйня вышла. Думал сделать ему красную жопу, как у бабуина, да, видно, он и так уж почти бабуин, вот член как у негра и вырос.

Из-под рыжих косматых бровей он искоса бросил взгляд на Гарик.

- Ты не пизди про это в "Нодваятсе", - как бы между прочим, попросил он. - Я... мне...ммм.... Нельзя мне заниматься колдунством, понимаешь. Мне, правда, разрешили кое-что, чтобы выследить тебя, доставить письмо и все такое... ну, я потому так и ухватился за это дело...

- А почему вам нельзя заниматься колдунством? - спросил Гарик.

- Ох. Ну, я ж и сам учился в "Нодваятсе", но, по правде сказать, меня это... выгнали нахуй. На третий год. Сломали член пополам, втыкалочку в очко всунули, всё чин-чинарем. Но Ильич разрешил мне остаться конспиролухом. Хороший человек, Ильич.

- А за что вас выгнали нахуй?

- Поздно уж, а завтра дел много, - заговорил Огромаг громко. - В город надо, книжки там купить и прочую хуету.

Он снял с себя толстый кольчужный плащ и бросил его Гарику.

- На, укройся, - сказал он. - Не бойся, ежели будет колоться, у меня там в кармане ёжики размножаются.