Гарики из Атлантиды. Пожилые записки

* * *

Подлинность истории — не в бумажной каше,
красящей прошедшее контурно и бледно,
подлинность истории — смех и слезы наши,
тающие в воздухе быстро и бесследно.

* * *

Я в этой жизни — только странник,
и вновь уйду в пространство ночи,
когда души отверстый краник
тепло свое сполна расточит.

* * *

Надежды, в Бога душу, вашу мать!
Надежды! Вам же следует сбываться!
С надеждами прекрасно выпивать,
но очень тяжело опохмеляться.

* * *

Судьба отнюдь не полностью и строго
во всем руководится небесами:
супруга нам даруется от Бога,
подруг должны разыскивать мы сами.

* * *

Ревнители канона и традиции
в любой идеологии и нации
усердно служат злу в его полиции,
преследующей жажду изменяться.

* * *

Мышлением себя не иссушая,
живу я беззаботно, как барсук,
то дьявола, то Бога искушая
соблазном разделить со мной досуг.

* * *

Он не был чванен и спесив,
под юбку в самом лез начале,
и что мерзавец некрасив,
они уже не замечали.

* * *

Послушно готов я гореть на огне,
но только в преддверье огня
Всевышний обязан ответствовать мне,
горят ли, кто хуже меня.

* * *

Отвергнувши все компромиссы,
черты преступив и границы,
евреи бегут, будто крысы,
и сразу летят, словно птицы.

* * *

Участь, приятель, заведомо ясную
наша планета готовит себе,
счастье, что жить в эту пору прекрасную
уж не придется ни мне, ни тебе.

* * *

Ах, любовь, хладнокровным ты — примус,
и становится мужествен трус,
даже минус, возлегши на минус,
от любви превращается в плюс.

* * *

Зря не верят в мудрость зада
те, кто мыслит головой:
жопа есть — ума не надо,
ибо ум у жопы — свой.

* * *

Попыткам осветить свою тюрьму,
несчетным видам веры — нет конца,
по образу и духу своему
творим себе мы вечного Творца.

* * *

И забытья похож восторг,
и обморочна дрожь
и даже сам предсмертный стон
с любовным хрипом схож.

* * *

Когда мы пьем, бутылка честно
теплом покоя дарит нас,
и мир становится на место,
остановив безумный пляс.

* * *

Поток судьбы волочит нас, калеча,
о камни дней, то солоных, то пресных,
и дикие душевные увечья
куда разнообразнее телесных.

* * *

Боюсь, что еврея постигнет в тепле
разжиженность духа и крови:
еврейское семя на мерзлой земле
взрастает гораздо махровей.

* * *

Кормясь газет эрзацной пищей
и пья журнальный суррогат,
не только духом станешь нищий,
но и рассудком небогат.

* * *

Зачем Господь, жестокий и великий,
творит огонь, побоище и тьму?
Неужто наши слезы, кровь и крики
любезны и прельстительны Ему?

* * *

Душа моя, не внемля снам и страхам
на поприще земного приключения,
колеблет между Бахусом и Бахом
свои непостоянные влечения.

* * *

В музейной тиши галерей
случайным восторгом согретый,
люблю я, усталый еврей,
забиться в сортир с сигаретой.

* * *