Гарики из Атлантиды. Пожилые записки

Друзьям и нянькой, и сиделкой
бывал я бедственной порой,
моей души обильной грелкой
лечился даже геморрой.

* * *

Ум полон гибкости и хамства,
когда он с совестью в борьбе,
мы никому не лжем так часто
и так удачно, как себе.

* * *

Гуляки, выветрясь в руины,
полезны миру даже старыми,
служа прогрессу медицины
симптомами и гонорарами.

* * *

Корни самых массовых несчастий,
гибелей в крови и слепоте —
лепятся началами от страсти
к истине, добру и красоте.

* * *

Науки знания несут нам,
и констатируют врачи
то несварение рассудка,
то недержание речи.

* * *

Чего желать? Служу отчизне,
жена готовит мне обед,
я гармоничен в этой жизни,
как на маевке — менуэт.

* * *

Я слабо верю в докторов
с их пересадками сердец,
и чем я более здоров,
тем неуклонней мой конец.

* * *

От юных до пенсионера
сейчас воруют все вокруг,
и не крадет одна Венера,
поскольку нет обеих рук.

* * *

Время тянет в эмиграцию
от российских берегов
удивительную нацию —
всехних внутренних врагов.

* * *

Плетусь, сутулый и несвежий,
струю мораль и книжный дух,
вокруг плечистые невежи
влекут прелестных потаскух.

* * *

Семья и дом. И видимость достатка.
Дышать и жить — не густо, но дают.
Я не делюсь на счастье без остатка,
и каплей этой горек мой уют.

* * *

В государстве любом век от веку —
и обманут, и в душу насрут,
а у нас человек человеку —
это друг, и товарищ, и Брут.

* * *

Чадит окурок дней моих
все глуше и темней,
и тонким дымом вьется стих
с испепеленных дней.

* * *

Когда вскипает схватка мнений
и слюни брызжут по усам,
я соглашаюсь. Из-за лени.
Но только с тем, что думал сам.

* * *

Среди прочих нравственных калек
я имел зарплату и заботу
выполнить завет моих коллег:
«Изя, не убейся об работу!»

* * *

Еще лежит земля в морозе,
а у весны — уже крестины,
и шелушится на березе
тугая ветка Палестины.

* * *

В юности тоскуя о просторах,
мы о них мечтаем и поем,
а чуть позже, заперты в конторах,
мы легко в канцлагере живем.

* * *

Разгулялись евреи, не чуя узды,
зацвели, как болотные лилии,
распустили язык, любят быстрой езды
и коварно меняют фамилии.

* * *

Свобода мне теперь все реже снится,

я реже говорю о ней теперь,
и вялых побуждений вереница
минует замурованную дверь.
А может быть, она, моя свобода,
и прячется в отказе от нее?
Доступны книги, радует природа,
и сладко мне гниение мое.

* * *

Я никогда не буду классик,
имея вкус к еде и пище
и тяготея больше к кассе,
чем к доле царственной и нищей.

* * *

Когда мучат житейские муки
и печаль душу вялую лижет,
я немедля беру себя в руки —
той подруги, которая ближе.

* * *

Извечно всякий фаворит
набить кубышку норовит,
поскольку нынче — фаворит,
а завтра — задница горит.

* * *