Гарики на все времена (Том 2)

609

Душа не потому ли так тоскует,

что смутно ощущает мир иной,
который где-то рядом существует,
окрашивая смыслом быт земной?

610

А на небе не тесно — поверьте —

от почтенных, приличных и лысых,
потому что живут после смерти
только те, кто при жизни не высох.

611

Нас как бы судьба ни коверкала,

кидая порой наповал,
а мне собеседник из зеркала
всегда с одобреньем кивал.

612

Не Божьей искры бытие,

не дух я славлю в восхищении,
а воспеваю жизнь в ее
материальном воплощении.

613

За то греху чревоугодия

совсем не враг я, а напротив,
что в нем есть чудная пародия
на все другие страсти плоти.

614

Я люблю, когда грустный некто

под обильное возлияние
источает нам интеллекта
тухловатое обаяние.

615

Мне жалко всех, кого в азарте

топтал я смехом на заре, —
увы, но кротость наша в марте
куда слабей, чем в октябре.

616

Всегда живя в угрюмом недоверии,

испытывая страха нервный зуд,
микроб не на бациллы и бактерии,
микроб на микроскоп имеет зуб.

617

Грешил я с наслаждением и много,

и странная меня постигла мука:
томят меня не совесть и не скука,
а темная душевная изжога.

618

Я много съел восточных блюд,

и вид пустыни мне привычен,
я стал задумчив, как верблюд,
и, как осел, меланхоличен.

619

Восхищенные собственным чтением,

два поэта схлестнули рога,
я смотрю на турнир их с почтением,
я люблю тараканьи бега.

620

Стихов его таинственная пошлость

мне кажется забавной чрезвычайно,
звуча, как полнозвучная оплошность,
допущенная в обществе случайно.

621

Устав от накала дневного горения,

к подушке едва прикоснувшись,
я сплю, как Творец после акта творения,
и так же расстроен, проснувшись.

622

Жалеть ли талант, если он

живет как бы в мире двойном
и в чем-то безмерно умен
и полный мудак в остальном?

623

Гетера, шлюха, одалиска —

таят со мной родство ментальное,
искусству свойственно и близко
их ремесло горизонтальное.

624

Снимать устав с роскошных дев

шелка, атласы и муары,
мы, во фланель зады одев,
изводим страсть на мемуары.

625

Мне забавна в духе нашем пошлом

страсть к воспоминаниям любым,
делается все, что стало прошлым,
розовым и светло-голубым.

626

Настолько он изношен и натружен,

что вышло ему время отдохнуть,
уже венок из лавров им заслужен —
хотя и не на голову отнюдь.

627

Нет, я на лаврах не почил,

верша свой труд земной:
ни дня без строчки - как учил
меня один портной.

628

Жизнь моя на севере текла,

я в жару от холода бежал;
время, расширяясь от тепла,
очень удлиняет жизнь южан.

629

В момент обычно вовсе не торжественный

вдруг чувствуешь с восторгом идиота
законченность гармонии божественной,
в которой ты — естественная нота.