Гармония – моё второе имя

Нет. Сейчас говорю это твердо. После того, как меня выписали из больницы, я не обещал Марине, что уйду из семьи. В этом смысле я ее не обманывал; мне кажется, я ни в каком смысле ее не обманывал. Наши отношения были теплыми, замечательными, искренними, но у них, увы, не было будущего. А нам так хотелось, чтобы у нас было будущее! – и вот это невольное желание невозможного можно было при желании считать за обман. Жалею ли я, что такие отношения были в моей жизни?

Нет. Говорю это твердо.

У меня действительно замечательная семья. Я хорошо отношусь к своей жене и люблю сына, и без них не представляю себе жизни. Жена серьезно больна: у нее саркома костей, собственно, рак в начальной стадии. Но не в этом дело; я хочу сказать, не ее болезнь держит нашу семью (хотя, как ни странно, укрепляет: это факт). Уйти от жены – не означает пойти навстречу своему счастью; это означало бы предать ее, если называть вещи своими именами (я не раз говорил об этом Марине). Да и не только ее. У меня есть жена, сын, теща, брат жены (даже мой отец где-то есть, но он не в счет); у нее – муж, сын, мать, брат, (где-то есть свекор, но он не в счет). Большая семья. Наши отношения никогда не были формальными; напротив, они всегда были живыми, человечными. Я предам что-то такое, что не подлежит обсуждению. Какие-то основы жизни. И себя в придачу.

Я не ханжа, но этим не играют. Я никогда не ставил под сомнение семейное начало.

Как нельзя делать аборт, так невозможно предать жену, которая не только не сделала тебе ничего плохого, но и любит тебя бесконечно, посвятила тебе всю свою жизнь. И я любил ее все эти годы. И сейчас по-своему люблю. (Ведь я не уговариваю, не заговариваю себя? Кажется, нет. Уверен, что нет.)

Никогда не забуду, как жена, возвратившись домой после фундаментального обследования, сказала мне, поставив сумку с продуктами на пол:

– У меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

– С плохой.

Я всегда считал себя оптимистом.

– У меня неизлечимая и смертельная болезнь. Разве ты не хочешь теперь услышать о хорошей новости? Не хочешь? Ладно, я все равно скажу. Эта болезнь – не рак желудка. Разве не смешно?

Таких женщин не предают.

Но вот появилась в моей жизни Марина, и я потерял голову. От таких женщин, как Марина, нормальные мужики не могут не терять голову. И вот Марина беременна.

Что делать?

Мое эго держалось исключительно на двух опорах, каждая из которых подрубала другую: нельзя предать жену и сына – и нельзя предать любовь и ребенка.

С удовольствием поставил бы своих злейших врагов в эту, мягко говоря, пограничную ситуацию и задал бы им этот невиннейший вопрос. Кошмар под кодовым названием «розовый младенец», ведущий в большое и светлое будущее под названием тупик, кажется, начался. В добрый путь?

Позвонил своему другу, Сене Г. Без фактов и деталей поделился убийственным мироощущением – вроде бы, ощущением бетонного тупика, но при этом пробивается и нарастает некая плохо мотивированная бодрость духа. Нечто вроде травы сквозь асфальт.

Как же совместить несовместимое – невозможность уйти из семьи и невозможность отказаться от своего (моего!) ребенка, виноватого только в том, что его папаша такой противоречивый?

Почему я не страус? Чому я не сокил? Не буревестник?

В горячке я как-то забыл о том, что в правильно поставленном вопросе уже потенциально содержится ответ. Я как-то забыл о том, что безвыходных ситуаций не бывает; честно говоря, сейчас бы с удовольствием треснул по башке кому-нибудь благополучному, забывшему смысл слова «безвыходный». «Выход там же, где и вход» – этот игривый совет хорош до зачатия. А «после того» выхода уже нет; вход остался – а выхода нет. Постепенно для меня самого стало проясняться, чего я хочу (а это не так просто, когда душа саднит и сжимается от детского страха за будущее многих взрослых людей) и что я могу сделать.

В природном, и даже духовном плане все произошло если не правильно, то вполне логично. Но существует еще проклятый социальный план, портящий жизнь нормальным людям…

Все будут ожидать от меня определенных действий в направлении «или – или». Или ты остаешься в семье – или ты уходишь в новую семью. И то, и другое для меня смерти подобно.

В соответствии с моим представлением о чести, совести и справедливости, я – где-то в подсознании – стал намечать такое «направление жизни». Почему бы не попробовать именно совместить несовместимое – совершить то, что противу всех и всяческих правил (разве что в соответствии с законами диалектики, на которые всем начхать)?

Ведь самый лучший способ добиться успеха – совершить невозможное. Я очень и очень постараюсь, сделаю все возможное, чтобы добиться невозможного – чтобы удержать мир и гармонию в своей семье, соблюдая при этом интересы Марины и нашего ребенка. Как?

Не знаю пока. Но для меня сейчас даже теоретически – это единственный приемлемый выход.