Гармония – моё второе имя

07.10.07

Сегодня день рождения Марины. Поздравил ее по телефону (еще увижу ее сегодня), пожелал нам удачи. Нет, Удачи.

Дневник писать категорически расхотелось. Какие тут записи, когда нутро выедают сомнения, приправленные остро-кошмарным самоедством. Живу как на раскаленных угольях. Чувствую себя попеременно то мерзавцем, то несчастным, то отважным жизнестроителем, то слабоумцем. Мотив самолюбования исключался изначально; облекать же в слова унизительные и мрачные эмоции – для этого надо быть мазохистом.

Вязкие переживания, тяжелые тлеющие чувства, никакой определенности. Если с утра чувствую некий оптимизм и легенькую бодрость, значит, к вечеру настигнет депрессия. Если повезет, и день начнется в миноре, то к вечеру, глядишь, на душе отчего-то полегче.

Вчера ездили к теще. Иными словами, я был помещен в ту обстановку, теплую, родную, которую буду вынужден разрушить собственными руками. Как сказать теще (сыну – и далее по списку), что у меня ребенок от другой женщины? Это просто ад. На жену смотрю как на человека, жизнь которого в скором будущем превращу в руины. Нормальный ад.

Зациклился на этом, и нет никакого продвижения вперед. Тяжелая пауза.

А ребенок растет, развивается. Марина ходит по больницам, назревают крупные бытовые и социально-бытовые проблемы, как-то: необходимость где-то жить, чем-то питаться, как-то зарабатывать на жизнь.

Коротко говоря, самые большие мои проблемы – это проблемы моих близких. Я-то спокойно перенесу все. Но вот все остальные (включая родных Марины) по праву ощущают себя (ощутят, когда узнают про это ) присевшими на ядерную бомбочку. С большим удовольствием и чувством долга будут взрываться и разлетаться на мелкие кусочки. А ты их лови и склеивай. И их можно понять…

Кажется, только это обстоятельство и придает сил. Порой вскипает здоровая злость: ваши ожидания – это и есть мой кошмар. Спасибо вам за то, что вы есть, мои хорошие.

И еще. Я не чувствую себя преступником. Хотя в глазах многих буду именно преступником.

Я бы покривил душой, если бы сказал, что жить не хочется.

Хочется. Но хочется быстрее пережить кошмар неопределенности. Кошмар определенности представляется уже счастливой развязкой.