Гармония по Дерибасову

- Кто! Пиджак твой. Не Арбатов же!

- Какой Арбатов?

- Да Афанасий... Пиджак-то почти новый был, вот он и расчувствовался, обещал кураги принести... На Степку Назарова так уж жаловался - вроде тот собаку ему отравил. Ну знаешь, за ним такая же, как он, шелудивая бегала... А я думаю - правильно отравил. Афонька же, мерзавец, ее кур таскать выучил. А у Степки курятник, сам знаешь...

- Евдокия! - ошеломленно сказал Дерибасов. - Ну разве ж ты дура?! Ты просто не понимаешь, какие умные вещи говоришь!.. Ты давай, Дуняша, собирайся. Засиделись дома, никакой личной жизни, молодость проходит... Э-э-х! - Мишель игриво пихнул Дуню в крутой бок. - Давай, быстро! В гости идем!

- Ты че? Какие гости?! - выполнять вслед за Дерибасовым эмоциональные маневры такой крутизны основательная Дуня не умела и всегда проскакивала поворот.

- Родню навестим. Моих материнских родичей совсем забыли. Когда последний раз у них были? А?.. Да ты же у них вообще ни разу не была! Стыдно, Евдокия.

- Мы что же это - к Арбатовым в гости? - никак не могла постичь Евдокия Дерибасова, урожденная Назарова...

Глава 11. Экскурсия

...К автобусной кассе Дерибасов пришел за полчаса до открытия. Он глубоко вдыхал умело составленный Назарьино и окрестностями утренний воздух и чутко вслушивался в родные звуки набирающей силу сельской жизни. Делать все это он себя заставлял единственно, чтобы не вспоминать череду унижений вчерашнего дня. Вместо того, чтобы торговать скоропортящимся продуктом, Мишель и Анжелика вели в разных кабинетах задушевные беседы с никуда особенно не спешившими людьми и, мучаясь комплексом косноязычности, сочиняли оправдательные объяснительные.

Наконец подошла заспанная кассирша Зося Гурова и вяло удивилась:

- Ты че, машину сломал?

- С моей «Волгой» все красиво, - ответствовал Дерибасов и, дождавшись, когда подвигав чем-то положенное время, кассирша Зося впишется в окошко, преподнес ей пачечку червонцев: - До Ташлореченска. На все.

- Ну, ты, Мишка, даешь! - изумилась Зося. - Чище золотоискателя. Неужто каждое лукошко на отдельном сиденье повезешь?

Мишель довольно хохотнул:

- Ну! Сам на своей поеду, а сзади два такси - с фартуком и термосом.

- Так че, правда, что ли, на все? Может, тебе детские дать?

Дерибасов задумался, вздохнул и гордо сказал:

- Дерибасов не мелочится.

- Ну смотри, щас на все выбью, а после не верну! - шутливо припугнула Зося. - Хотя не, на все не выбью. Двадцатку лишнюю дал.

- Знаю, - дернул усом Дерибасов. - На двадцатку стоячие.

- Ой, не могу! - всколыхнулась сдобная Зося. - Лукошки у тебя чего, на ножках?! Чего они, стоять будут?!

- Будут! - оборвал Дерибасов. - В проходе. Давай, отоваривай!

Зося прощупала Дерибасова строгим назарьинским взглядом и встала:

- Не буду я тебя, Мишка, отоваривать. И деньги не отдам. Отоварь тебя билетами, а после какой с тебя спрос? С меня спросят. Скажут - видела кому продавала. А за деньгами пускай Дуня придет.

Дерибасов зло сплюнул:

- Дура! Ну че, ну че ты понимаешь? Деревня! Ни ума, ни фантазии!.. - тут Дерибасов тормознул набегавшие вместе с горькой слюной крепкие слова, ибо слишком хорошо знал, что назарьинскую денежную мораль не перешибить ничем, ее можно только обойти:

- Да ладно! Пошутил. А ты и поверила. - Дерибасов потянулся и старательно сплюнул. - Экскурсию я организовал! Не слыхала, что ли? По радио вчера объявляли - желающим записаться и сдать деньги. Вот и набежало на автобус с гаком. Гаку придется постоять.

Зося облегченно прыснула, и Дерибасов стал обладателем длинной бумажной змеи.

А через полчаса вся грунтовая нелюбовь назарьинцев к Дерибасову была выплеснута ему прямо в лицо:

- Ах ты, поганец! Первым он взял!

- Наспекулировал, а теперь автобусы скупает! А ежели мне ехать приперло!

- Выродок! Намять ему шею, а билеты поделить!

- Да позовите Евдокию кто-нибудь! Пущай его в чулане запрет, пока людей уважать не научится!

Лишь появление незнакомого человека в добротном костюме заставило назарьинцев остепениться - выносить сор из села было не принято.

Коренастый чужеземец уверенно подошел к кассе и интимно, но значительно процедил Зосе несколько слов. Зося замотала головой, прижала руки к груди, потом развела ими. Чужеземец полез во внутренний карман пиджака и по локоть сунул в кассу десницу с красной книжечкой. Мишель сделал стойку. А Зося что-то горячо шептала, тыча в Дерибасова пальчиком с облупленным маникюром.

- Щас его раскулачат, - пообещал кто-то.

Чужеземец пошел на Дерибасова:

- Доброе утро. Михаил Венедиктович, это вы?

- С утра был я, - радушно заулыбался Дерибасов. - А как же! С добрым утречком и вас, товарищ!

- Павел Константинович.

Мужчины пожали друг другу руки, и чужеземец за локоток отвел Дерибасова в сторонку, где и состоялась неслышимая миру беседа, во время которой Мишка простецки улыбался, махал руками, пожимал плечами, округлял глаза и громко смеялся, закинув голову. Потом Мишка проводил Павла Константиновича к своему пыльному черному лимузину и широко распахнул переднюю дверцу. Павел Константинович откинулся на спинку и закурил.