Гарнизон

- Гайка шаманит у вышки, - кратко доложил он. - Вроде что-то ловит, заработали автономные передатчики и станции, но пока мало и плохо.

- Кажется все сделали... - неуверенно сказал Холанн, - Даже тепловой пушкой обдули...

- От пушки, - дернул щекой Виктор, - толку меньше, чем от проволочных заграждений. Просто всем очень понравилась эта идея, ну, я и сказал - 'Делайте'. Все руки заняты, и какая-никакая психотерапия. Чтобы кусачего и зловредного микроба сдуло таким манером, он должен быть размером с таракана. Самое опасное гости могут принести в себе. Моя бы воля, я б их месяц из карантина не выпускал.

- У нас не будет месяца, - произнес Хаукон.

- Пять суток. Через пять суток я, так и быть, поставлю свою визу на приказе командира базы. До этого - через мой труп. Оба заболевших прибыли с последней партией. Таким образом, двое суток инкубационного периода - гарантированы. Если к концу пятых суток кровь у всех будет в норме - я сделаю вид, что верю. В конце концов, за удержание карантина я несу ответственность.

- Виктор, ты забыл, что вольнонаемный медик...

- Медик, - значительно подчеркнул Александров. - Единственный медик базы, значит, старший. И в нашей ситуации я видел официальную цепочку подчинения в орочьей жопе, за complexus sphincter. Если рванет, то это будет на моей совести. А кроме нее, с меня тогда никто уже не спросит.

- Будь по-твоему, - буркнул комиссар, оборачиваясь к прозрачному листу, отделившему условно здоровых от условно сомнительных. - Ну, господа дезертиры, покайтесь. Из какого полка, повелитель дыма и огня?

Иркумов шмыгнул носом, кутаясь в широкое потертое одеяло, выданное ему со склада вместо одежды. И ответил, безошибочно сообразив, кому был адресован заданный как бы в пустоту вопрос комиссара.

- Валгалланский четыреста третий бронетанковый. Тридцать пять лет боевой выслуги, шесть полных кампаний, три ранения первой категории. В основном на "Леманах".

- Знак фронтовика есть? - уточнил комиссар.

- Конечно, - с легчайшей ноткой самодовольства и гордости ответил танкист. - За удержание обороны против орочьей волны в течение суток. Еще "Шестерня Хета" за сложный ремонт под огнем противника, "Тройной череп" и Багряный Медальон.

- Даже Медальон? Как положено, с четырьмя изумрудами? - усмехнулся Тамас.

- На Медальоне для танковых полков четырех "капель" отродясь не было, тем более зеленых. Такие для артиллерии, - теперь улыбнулся уже Иркумов. - А у танкистов на подвеске три рубина, даются за выполнение задачи после тяжелого ранения.

- Да, служил, - с неопределенным выражением отозвался Тамас. То ли признал в Михаиле ветерана, то ли просто отметил, что такое возможно. Уве только тихонько вздохнул. Он был в курсе, что Иркумов повоевал, но друг никогда не рассказывал о прошлом. Так что обилие наград и выслуга в тридцать с лишним лет стали большой новостью.

- После крайнего ранения переведен во вторую категорию, - продолжил Иркумов. - Пять лет охранно-гарнизонной службы, матчасть - списанные и восстановленные для работы по наземке 'Гидры'. Потом...

Михаил вздохнул.

- Кормежка там была - полный финиш. Концентраты и солонина, а у меня осколок в кишках засел с давних времен... Так что пошло обострение старых болячек, затем протез в брюхе и окончательное списание.

- Ясно, - кивнул комиссар. - Откуда и как здесь? Почему подвалил сюда, а не куда-нибудь еще?

- Когда город ... пришибло... В Танбранде будто Очко Ужаса открылось. Народ с ума посходил. Я вспомнил славное боевое прошлое, - сардонически отозвался танкист. - И подумал, что лучше двинуть куда-нибудь, где есть солдаты при оружии. Да поскорее и подальше от города, потому что мало там никому не будет, ни сейчас, ни потом. Ну и вспомнил... - последовал короткий кивок в сторону коменданта. - Что где-то не очень далеко от Черного Города тянет лямку мой прежний начальник.

Холанн оценил, как изящно Иркумов произвел его, мелкого счетовода в начальники и счел за лучшее не комментировать, и тем более не опровергать. Комиссар искоса глянул на Уве с видом мрачного сомнения, но переспрашивать не стал.

- Дальше что? - спросил Хаукон.

- Дальше махнул к Южным Воротам, там Махад, - танкист указал в сторону одного из спутников. - Только что пригнал грузовик. Он на метеостанции служил, ее закрыли, как раз последнее оборудование вывезли. Ну и ...

Что было дальше, танкисту рассказывать в подробностях явно не хотелось. Впрочем, все и так было понятно даже сугубо гражданскому коменданту гарнизона.

- Дезертиры, - повторил Тамас, недовольно двинув челюстью, взирая на попутчиков Иркумова. Теперь и Уве присмотрелся к ним поближе.

Замотавшиеся, как и танкист, в одеяла, казались родственниками - отцом и сыном. Один довольно крепкий, широколицый дядька, застрявший где-то между категориями "мужчина преклонного возраста" и "старик". Другой - совсем молодой, лет семнадцати-восемнадцати, растирающий красные щеки и побелевший нос. Роднило эту пару не внешнее сходство, а скорее взгляд. В глазах мужика и юноши засел ... не то, чтобы страх... скорее тотальная растерянность, полное непонимание происходящего.