Гарольд Дурсль

Рыжие близнецы успели наорать и на Рона за то, что он «глазки в голове имеет, а смотреть ими не умеет», и на Гарри «что б под ногами не путался». Джинни тоже от них перепало. Правда, разговаривая с ней, близняшки наложили качественную завесу тишины, и Гарри мог только смотреть, как Джинни беззвучно рыдает, некрасиво и широко разевая рот. И как по ее щекам катятся крупные слезы, которые она неряшливо вытирает, скорее размазывает рукавом. Вдоволь наоравшись, близнецы с видом хорошо поработавших людей ушли пошляться до отбоя, а Гарри вздохнул и потащился утешать девчонку. Ну не мог он спокойно смотреть, как ни за что, ни про что обижают людей. Пусть и противных.

Правда, утешать Гарри как-то не умел. Ну не будет же он обнимать эту рыжую точно так же, как и Драко? Драко обнимать и самому приятно. Он такой весь чистенький, душистый и милый. Он даже когда ревет, то не противный. Поэтому Гарри попытался отвлечь Уизли от ее сопливых переживаний:

- Мадам Спраут сказала, что мандрагоры уже бегают по горшкам друг к другу в гости. Скоро совсем созреют, и тогда всех раскаменеют. Классно?

Вместо того чтобы вместе порадоваться, Джинни как-то странно покосилась на Гарри, вскочила и бросилась вон из гостиной. Гарри только плечами пожал: кто их поймет, этих девчонок. Но с того вечера ускользать из башни стало намного легче - Джинни почему-то пряталась от него. Но Гарри было не до нее. Седьмой и пятый курс опять забегали в предэкзаменационных хлопотах. На улице потеплело, и Драко предложил опять погонять на метлах; а Сайф предложил погонять их вокруг озера для роста мышц и выносливости; а укоренившегося в оранжерее Невилла приходилось выкорчевывать оттуда общими усилиями; а Блейз ежедневно трепал нервы, требуя бросить его в пасть василиску, раз Гарри даже не дает на него хотя бы посмотреть.

А Регулус учил Гарри змеиной магии. Это он так говорил. Для Гарри это были просто приятные вечера с хорошим рассказчиком. Змей рассказывал, как отличаются на вкус воздух сырого подвала и нежилой комнаты. Как надо закрывать третье веко, если не хочешь повредить собеседнику. Показывал, медленно открывая пасть, как ядовитые зубы выплывают из кожных карманов и закрепляются специальной мышцей. Гарри с восторгом касался блестящих белых клыков, затаив дыхание, просовывал руку в пасть и щупал ядовитую железу. А еще он, вздохнув, попросил Регулуса разрешения отковырнуть одну чешуйку. Для Блейза.

Чешуек разрешили отковырять сколько угодно, только никому пока не показывать. Апрель уходил, волоча за собой едва уловимый шлейф запахов лесных первоцветов и подкрепленные деловым жужжанием рассуждения Нектара об особых свойствах и не менее особой цене на первый мед. Длинный, усеянный веснушками, нос любопытного мая был виден уже почти во всех щелях - то в виде вздрагивающего от озноба последних заморозков, но вполне уверенного в себе ландыша, нахально подбоченившегося прямо посреди клумбы с гордыми рододендронами. Или - особенно жаркого денька, совершенно неожиданного после морозного утра.

И с каждой теплой минутой времени становилось все меньше. Хотелось всего и сразу. И нужно было все и сразу. Гарри достаточно быстро научился одной рукой писать, а второй в это же время совершать разнообразнейшие действия - от работы ложкой до полировки метлы. Однажды он даже попытался писать двумя руками сразу, но тут взбунтовались глаза. Они наотрез отказались смотреть в два разных учебника одновременно. Замороченный, разрывающийся между учебой, развлечениями и такими же загнанными друзьями, Гарри совершенно не замечал изменений, происходящих с Джинни. Да он и ее-то саму не замечал.

Блейз, получив чешуйку, немедленно захотел еще пару. Драко тему василиска поднял еще всего один раз. Он отвел Гарри в сторону и, смущаясь, протянул ему мешочек, пролепетав, что внутри шерсть белой ласки. Оберег от василиска. Суеверие, конечно, но пусть Гарри все равно возьмет. И попросил быть осторожней.

А за неделю до экзамена Регулус позвал Гарри вниз. Сказал, что срок пришел. Ползти по канализационным трубам вслед за змеем Гарри отказался. Они договорились встретится внизу, под открывающейся раковиной. Фонарик Гарри взял. Даже два. И еще теплый плед, подстелить под себя. Сидеть на стылых камнях замка было неудобно даже в такую теплынь, а в подземельях могло быть еще и сыро. Еще он прихватил пару бутербродов и бутылку сока.

Раковина послушно сдвинулась в сторону, и Гарри, задержав дыхание, прыгнул в дыру. Регулус пообещал, что поймает его. И поймал. В самом низу, когда Гарри вдоволь накувыркался по скользкому желобу стока. Потом они долго пробирались по мрачному коридору, где под ногами хрустели сухие ветки и косточки мелких животных. Гарри немного постоял у распахнутых настежь ворот с барельефами змей и, замирая от восторга, вступил в огромный зал, освещенный сотнями факелов. Регулус устроился у одной из колонн, вытянув тело далеко в темноту. Гарри сел рядом.