Гарольд Храбрый

   — Даже на вас он произвёл сильное впечатление. Не говоря уже о ваших вассалах... — Аббат вздохнул и закончил: — Неужели вы думаете, что у англичан будет хоть тень сомнений.

Вильгельм поднялся и прошёлся по покою.

   — Что ж, — глухо проронил он, возвращаясь на место. — Я приду в Англию и потребую корону.

   — Англия окрепла, — поморщился настоятель.

   — Нам с ней не совладать, — подал голос лорд-сенешаль.

   — Ты сомневаешься во мне, Осберн? — удивился герцог.

   — Помилуй Бог, монсеньор, — покачал головой советник. — И в мыслях такого не было.

   — Нормандия мала, — пришёл ему на помощь аббат. — А сакс сплотил своих соплеменников... Вы великий воитель и мудрый государь, сын мой. Но зачем пытаться проломить стену, когда рядом имеется калитка.

   — Что за калитка? — заинтересовался Вильгельм.

   — Мы можем повредить репутации Гарольда.

   — Каким образом?

   — Под угрозой заточения заставьте его дать клятву, что он поможет вам взойти на престол.

   — Что?! — побледнел Вильгельм. — К чему ты меня склоняешь, святой отец?!

   — Да, это подло, — согласился аббат. — Но в интересах державы все средства хороши.

   — Почему я должен постоянно хитрить?! И предавать того, кто мне близок?! — Герцог опустил голову.

   — Потому, что вы властитель, сын мой, — наставительно произнёс аббат. — Вам надо думать о благе своего народа.

Наступила пауза.

   — Разве нет иного пути? — спросил Вильгельм.

   — Конечно, есть, — пожал плечами священник. — Остаться другом сакса и забыть о короне.

Герцог пристально взглянул на него, поиграл желваками и с трудом выдавил:

   — Хорошо. Положим, ты прав. А если он откажется принять моё предложение?

   — Мы его заточим! — зловеще проронил аббат и добавил: — Эдуард не осмелится вмешаться.

   — А братья сакса?

   — Они побоятся рисковать жизнью Гарольда. И вообще, скажите, сын мой, Эдуард, живя у нас, обещал вам корону?

   — Обещал... — кивнул Вильгельм.

   — Вы, а не Гарольд его кровный родственник. Разве не так?

   — Так.

   — И что предосудительного мы делаем, пытаясь взять то, что принадлежит вам по праву?

   — Действительно, монсеньор, — вступил в разговор лорд-сенешаль. — Корона должна быть вашей. Гарольд же волен принять или не принять это требование. Но в обоих случаях он будет унижен.

   — Вы оба словно сговорились! — проворчал Вильгельм.

Глава 13 ПОДЛОСТЬ

Последующие дни Вильгельм провёл в тяжких размышлениях, был холоден и отчуждён. Гарольд отметил эту перемену, но не придал ей значения, ибо был поглощён общением с братом и племянником. Однако вскоре он стал собираться в обратный путь и решил переговорить с герцогом. Тот принял его в своём покое и усадил в кресло напротив себя.

   — О чём ты хотел поговорить, друг мой? — спросил Вильгельм.

   — Об отъезде. Я загостился, а дела не ждут.

   — Понимаю.

   — Ты выказал себя настоящим другом, — с чувством произнёс Гарольд. — Я этого не забуду.

   — Полно, полно.

   — Полагаю, я могу забрать с собой Вальтова и Хакона?

   — Хакона — можешь.

   — А Вальтова? — удивился Гарольд.

Вильгельм поднял на него тяжёлый взгляд.

   — Кое-что изменилось, мой друг.

   — Что именно? — насторожился граф, почувствовав неладное.

Герцог молчал.

   — Ну же, Вильгельм, не томи! — поторопил его Гарольд. — Что ты хотел сказать?

Норманн разжал побелевшие губы и негромко произнёс:

   — Ты знаешь об обещании, которое дал мне когда-то король Эдуард?

   — Знаю, — кивнул сакс, прямо глядя в глаза герцогу.

   — Так вот... — замялся Вильгельм, опуская взор. Усилием воли он заставил себя поднять глаза и продолжил: — Я хочу, чтобы ты в присутствии моих вассалов дал клятву.

   — Какую?

   — Ты должен поклясться, что поможешь мне... взойти на английский престол, — выдавил из себя герцог, пристально наблюдая за графом. Однако тот оставался невозмутим. Норманн озадаченно спросил: — Что ж ты молчишь?

   — А что ты хочешь услышать? — холодно прозвучало в ответ.

   — Я понимаю твоё возмущение, — вздохнул герцог. — Поверь, мне очень тяжело принуждать тебя к этому. Очень! — подчеркнул он, нервно потирая руки.

   — Верю, — кивнул граф и с усмешкой добавил: — Если тяжело, к чему принуждать. Подлость — нелёгкий Удел.

   — Согласен, — нахмурился Вильгельм. — Благородным быть легче.

   — Так будь.

   — Не могу.

   — Почему? Мешает гордыня?

   — А у тебя её нет?

   — Есть. Но я с ней справляюсь.

   — Тебе легко рассуждать... — с болью произнёс Вильгельм. — Ты не знаешь, что такое — быть незаконнорождённым!

   — Не знаю, — согласился Гарольд. Лицо его смягчилось. — Ноя знаю, что всегда есть выбор между добром и злом.

   — У меня его нет, — опустил голову Вильгельм.

   — А у меня?

   — И у тебя нет... — вздохнул герцог. — Мы оба заложники.

   — Чего?

   — Власти!

Наступило молчание.

   — Так что ты мне ответишь? — спросил Вильгельм, прерывая тягостную паузу. — Нет, ничего не отвечай! — тут же поправил он себя. — Не спеши с ответом. Подумай.

   — А если я откажусь.

   — Мне придётся тебя заточить.

   — Но ведь, дав слово, я могу его не сдержать, — невесело усмехнулся Гарольд. — Ты ведь нарушил присягу, данную французскому королю.

   — Я нарушил, — кивнул герцог. — А ты не сможешь.

   — Почему?

   — Ты слишком честен.

   — И поэтому ты пользуешься моим нынешним положением?

   — Да... Иного не остаётся... Лишь корона может дать мне желанный покой.