Гарольд, последний король англосаксов

До этого момента Годвине, вероятно, полагал, что, несмотря на усиливающиеся трения в отношениях с королем, его позиции достаточно прочны. Теперь он осознал, что ситуация намного серьезней, чем он полагал, и его статус находится под угрозой, поскольку Эдуард извлек на свет старое обвинение в причастности к убийству этелинга Альфреда. Годвине решил, в качестве средства воздействия на королевский совет, созвать войско Уэссекса, и его верные сыновья, эрлы Свейн и Гарольд, поддержали отца, собрав войска в своих провинциях¹⁶³. Возможно, именно в это время Годвине организовал брак своего сына Тости с Юдифью, сестрой Балдуина Фландрского, поскольку говорится, что свадьба Тости и Юдифь состоялась перед самым изгнанием. Очевидной целью этого брачного союза было обеспечить при необходимости семейству Годвине надежное и безопасное пристанище, но не исключено, что он заключался также в противовес союзу Эдуарда с Евстахием Булонским¹⁶⁴. Можно, впрочем, допустить, что свадьба Тости и Юдифь была намечена еще до начала всех этих событий и — по иронии судьбы — расценивалась как один из способов заставить Балдуина закрыть для английских изгнанников фландрские порты. В любом случае эти планы подлили масла в огонь разгоравшегося конфликта, поскольку они задевали интересы Евстахия Булонского, главного действующего лица дуврского инцидента, отнюдь не желавшего сближения Англии и Фландрии.

Тем временем король Эдуард стал собирать своих сторонников. Его, несомненно, поддержали верные соратники-священнослужители, в том числе архиепископ Роберт, но сейчас королю требовалась в первую очередь помощь от представителей светской знати, располагавших собственными военными силами. К Эдуарду присоединились его родственники — эрл Ральф и, вероятно, Евстахий, который так и не покинул Англию¹⁶⁵; а также некоторые менее заметные местные магнаты, в частности французы из херефордского замка. Но несравненно важнее было заручиться поддержкой двух других «великих эрлов» — Леофрика и Сиварда¹⁶⁶, поскольку только они обладали достаточной силой, чтобы противостоять Годвине. Вероятно, король попытался привлечь их на свою сторону, обвинив Годвине в мятеже и посулив новые земли и должности, но не исключено, что эрлы и сами сочли, что Годвине зашел слишком далеко. За неделю до назначенного собрания совета, 1 сентября 1051 года, Эдуард, находившийся в Глостере, с удивлением узнал, что эрл Уэссекса и его сыновья появились неподалеку, в Беверстоуне, с изрядным войском. На короткое время Годвине перехватил инициативу. Он потребовал, чтобы ему позволили опровергнуть возводимые на него обвинения, включая обвинение в убийстве Альфреда; по другой версии, он настаивал, чтобы граф Евстахий и французы из Херефордшира ответили перед судом за якобы совершенные ими преступления. Старый эрл наверняка рассчитывал, что подобная демонстрация силы испугает захваченного врасплох Эдуарда и заставит его сдаться, но он ошибся. На самом деле Эдуард только преисполнился решимости покончить с Годвине раз и навсегда. Он призвал северных эрлов прибыть к нему на помощь со своими войсками и в ожидании их появления всячески затягивал переговоры с Годвине и его сыновьями. В обращении к северянам он представил действия Годвине как бунт против законного повелителя, сделав акцент именно на тех фактах, которые укладывались в эту версию; в частности, он объявил, что Годвине пришел к Глостеру с войском и предъявляет королю требования. Как говорится в рукописи «Е» Англосаксонской хроники, Годвине и его родных обвинили в том, что они «собирались предать короля»¹⁶⁷.

Эдуард, определенно, старался не зря. Северные эрлы первоначально отправились на юг с небольшими отрядами, но услышав, что эрл Уэссекса якобы выступил против короля и угрожает ему силой оружия, созвали в своих провинциях войска и приготовились противостоять Годвине. Простая демонстрация силы не возымела действия. Эдуард не испугался, и эрлу, если он желал достичь своих целей, оставалось только сражаться. Над Англией нависла угроза междоусобной войны; горячие головы с той и другой стороны рвались в бой, но, к счастью, возобладала более мудрая политическая линия¹⁶⁸.

Эта особенность кризиса 1051―1052 годов заслуживает внимания. Ни та, ни другая сторона, при всей эмоциональной остроте конфликта, реально не собиралась воевать. Годвине, подойдя с войском к Беверстоуну 1 сентября, не напал на короля, хотя тот отверг его требования. В свою очередь и Эдуард, получив подкрепления от северных эрлов, не попытался сокрушить Годвине. Стремление воздержаться от применения силы прослеживается и во всех дальнейших перипетиях этого конфликта, что, безусловно, делает честь его участникам. (Возможно, перед мысленным взором эрлов вставали кошмарные картины времен их молодости; и Годвине, и Сивард, и Леофрик наверняка помнили, как в конце правления Этельреда Нерешительного и сразу после его смерти англосаксы убивали друг друга, сражаясь под предводительством соперников-королей.)