Гарон

— Не знаю. Ты достоин стать правителем. Не будет тебе равных: ты терпелив, не умен, а мудр, честен, силен и благороден. Другое дело Аморисорн, его амбиции, глобальные задумки, но ты теперь пройдя весь ад, ему не подвластен, любую хитрость разгадаешь.

Эльф сел рядом:

— Как и ты.

— Не испугаешься…

— И раньше не боялся. Но в чем тут смысл?

— Узнали мы себя. Ты чист как утро, как роса, я хуже много, но какая есть.

— Ты удивительно прекрасна, — Авилорн обнял девушку, спасая от тревог, печаль в ее глазах своею нежностью смывая. — Главное, не что ты делала, и как жила — как будешь жить, что поняла. Будет все иначе — ты изменилась, стала тверже и умней, ты поняла, что нужно, а чего не надо. Тебе, а не другим.

— И в этом ты помог мне, а я тебя не понимала. Все думала: какой же редкостный дурачок! Надо же такому рохле, неумехе уродиться! — рассмеялась и, смущенно посмотрела на него. Его глаза лучились теплом, искренней любовью. — Милый мой, зачем тебе я? Согласись, Эстарна тебе пара. Я не хочу, чтоб ты мучился со мной.

— А нет тебя и нет меня, есть мы, и сердцу не прикажешь. Я не могу заставить тебя остаться, но прошу — останься.

— Ты и я?…

— Да, ты и я. Такая малость и в тоже время — океан.

— Я бы с радостью, мне от тебя уже не оторваться. Сдаюсь. Люблю и признаю. Пожалуй… Куда я от тебя уйду? — сдалась и сразу легче стало, на сердце тяжести не стало. И все равно, действительно: где, как. Есть он, его любовь, ее, а остальное сладят вместе, переживут, пройдут и победят.

— Решено, останешься?

— Место жены, рядом с мужем. Вот оно! — сильней к нему прижалась. — Но, как Альбина? Геустис сказал, что она вышла замуж за главного гарона. Я верю и не верю. И хочешь, осуди, но, если, правда, все нормально, то слова ей я не скажу. Пускай живет, как знает.

— Мудрые слова. Но тебе нужно будет за ней присматривать, как старшая сестра, — с лукавой улыбкой сказал Авилорн. Яна рассмеялась.

— Хитрец!

— Научился от тебя.

— Но кто б мне сказал вначале, что Альку я прощу и у гаронов, в аду оставлю, и сама останусь, я б не поверила, да еще бы в путь отправила, который сама прошла, причем от стерка.

— Ты говоришь, как будто, знаешь наперед, что с сестрой все в порядке.

— Я научилась слушать то, что у меня внутри: интуицию, второе я. Она меня еще ни разу не подвела, а помогла ни раз. Мне кажется, что Геустис не обманул, нет фактов, аргументов за, но внутри меня все говорит за это. Вполне возможно, что Аля влюблена, а это уже счастье. Я не буду его рушить, не имею права. Она сама должна решать.

— Ты полностью права. Но, как же быть, если она любит, но не любима?

— Ответ тот же, ты научил меня. Но я не сразу поняла, что, главное, дар любви в себе открыть, а не желать взаимности, и злиться, не встречая ее. Капризы это, а любовь другая. Не объяснить, не высказать словами. Вот я сижу в каких-то двух шагах от Хаоса, в аду, и чувствую себя в раю. И ровно будущее, прошлое, все ровно! Только ты. Рядом, вот твоя рука, и губы и глаза я вижу. И душу чувствую своей душой… Я никогда так не любила, да и не знала. Что такое есть.

— Эльфийское проклятье? — улыбнулся в лицо любимой Авилорн, нежно волосы, убрав с лица, что ветер разметал играя. Она же звонко рассмеялась:

— Я рада, что с тобою повстречалась. И пусть живет спокойно Аморисорн, и Геустис мне тоже ровен.

— Он тебе понравился? — эльф явно насторожился.

— Ты ревнуешь? Не стоит, один ты в мыслях у меня. Сама не знаю, как случилось, но если б надо — жизнь бы отдала, лишь ты бы жил, а больше ничего не надо. Так странно.

Отвернулся Авилорн, боясь спугнуть минуту откровенья, и сам не верил, что дождался и принят, понят и любим. Еще б не передумала остаться, не забрала свои слова назад, ведь впереди самое тяжелое испытание.

Яна к плечу его прижалась и честно молвила:

— Да, Геустис хорош. Не так он страшен, как казалось. Но думала я о тебе… Я не попалась на фальшь его, и сразу разгадала, что он играет со мной. Но, Боже мой, какой мужчина! Красив, умен, силен и храбр. А что циничен и колок, как ежик, так это ничего, так даже веселей. Бывает хуже. Меня возьми, я порой вообще — ехидна. Но я от страха задираюсь, а он от гнета знаний всем дерзит. Мне не тягаться с ним в любом аспекте, и знаешь, это тоже мне приятно. Конечно, многое и не понятно, зачем он про любовь пел мне, окружал почетом. Что хотел? Он слишком твердый и решительный, чтоб, пожелав меня, не трогать и великодушно давать думать, не подгонять и не давить. И не пытался даже поцелуй сорвать! Какая же любовь? Да это ж ясно! И, главное, мы оба понимали, что, словно, актеры на сцене и у каждого своя роль. Интересно, он действительно надеялся меня очаровать, купить? Нет, он слишком мудр, чтоб не понимать, что не получится, не может получится. Соблазн! Вот! Он искушал, манил и страстью завлекал. Испытывал! Хотя, мог быть и много жестче. Спасибо, что не стал. Ах, рыцарь-идеал! Его великодушие, о котором я и не подозревала, уже бесспорно. Да и тебя, мало воскресил, еще и отпустил. А знал, что ты угроза аду. Ему. И всем устоям и законам. Власти его и Хаоса.