Гарон

Только рукой махнула, как у обочины тормознула машина.

— Куда, красавица? — щербато улыбнулся изрядно потрепанный жизнью владелец иномарки.

— Шевченко! — плюхнулась на сиденье. — И быстрей, пожалуйста.

Уже взлетая на этаж, Яна решала, как лучше вломится в квартиру? Под видом разгневанной родственницы или легкомысленной девицы? В первом варианте могут не открыть, во втором, учитывая внешний вид Суриковой, не только откроют, но и пригласят, взяв под ручки. Да, надо не забыть мило улыбнутся в глазок!

Но вместо этого Яна от души пнула в дверь под N 21 и гаркнула на всю лестничную клетку:

— Вы нас затопили!!

Правильно рассчитала — дверь тут же распахнулась. В коридоре у стен друг напротив друга, стояли два смуглых, черноволосых парня под два метра ростом. Они оглядели Яну с ног до головы, но не пошевелились.

— Здравствуете, мальчики, — кивнула им девушка, смело шагнув в квартиру. На этом, правда, смелость закончилась: за спиной хлопнула дверь, а дорогу в комнату преградил третий мужчина. Что особенно не понравилось Яне — тихо, без шума, даже без звука появился. Лицо, как у призрака, и комплекцией Бог не обидел, пожалуй, выше и шире в плечах был, чем те, что за спиной Суриковой стояли.

— Гарон, — скорей констатировала, чем спросила Яна, тряхнув челкой. И сдула волосы, упавшие на глаза, подперла бока кулаками: ты меня никак пугать вздумал, гормон акселерата?!

Мужчина молчал, поглядывая на девушку сверху вниз, и не выказывал ни малейших признаков гостеприимства или вполне понятного удивления: ни малейшего движения, ни единой мысли в пустых темных глазах, только зрачки расширились, стали ненормально большими. И тихо в помещении было настолько, что Яне показалось — она оглохла. По коже мурашки пошли: не в притон ли наркоманов она попала? А Алька где? Неужели накачали? Или ума хватило — ушла?

— Аля ты здесь?! — рявкнула, чтоб разорвать нервирующую ее тишину, попыталась заглянуть за плечо мужчины в комнату.

Мужчина выгнул бровь.

— Отойди! — попыталась отпихнуть его девушка, да тот словно прирос. Гарон постоял, подумал и, схватив ее за плечи, буквально толкнул в арку комнаты, завешанную деревянными бусами.

— Полегче!… - только и успела крикнуть, как вместо ожидаемого уюта обычной жилой комнаты попала в водоворот ярких огней, увязла в нем, как в болоте, чувствуя как медленно падает.

И вдруг резко грохнулась, словно кто-то ее выплюнул. 'Причем, явно пережеванную', - подумала, прислушиваясь к ощущениям в теле. И широко распахнула глаза — дошло, доковыляло до сознания, что обстановка далека от жилого помещения и, в принципе, от нормального — темно, сыро, тихо. Перед носом очертания какой-то растительности: то ли цветов, то ли колючей травы. Яна села и с ужасом огляделась: силуэты огромных деревьев с раскидистыми кронами, на черном ночном небе горящие точки звезд. Слева какое-то возвышение, плоское, как столешница.

Стол, ночь, лес, — попыталась связать меж собой эти три понятия и увязать с городской квартирой, Альбиной и ясным днем. Не получилось.

В голове девушки появилось две мысли: она сошла с ума, а вторая как подтверждение первой — попала в параллельный мир, причем, судя по атмосфере — недобрый. Из-за деревьев выплывали тени и двигались к ней.

Яна открыла рот, но закричать не смогла — булькнула что-то и смолкла. Тени подплыли и встали полукругом у стола. Стало видно, что они все в плащах с капюшонами, но люди ли, было неясно — лиц, рук, ног не видно, звуков дыхания, стука сердца, да и шелеста обычных шагов — не слышно.

— Мама, — прохрипела Сурикова, путаясь в мыслях и мечтая не запаниковать и быстро, быстро сообразить, где она, зачем, а, главное, как обратно, и чтоб мимо плащеобразных аборигенов-призраков пройти незамеченной. Хотя глупо, конечно же, глупо на то надеется — метров пять до них, не больше. А то, что Яна глаз, как и лиц их не видит, не значит, что их нет вовсе, и призраки слепы, глухи, и с насморком.

Сурикова начала пятится назад, слабо соображая, зачем это делает. В голове — каша, сумятица мыслей, эмоций, а тело, плюнув на хозяйку, начало жить отдельно на инстинкте самосохранения.

`Ты же смелая'! — напомнила себе Яна, и удивилась: я? А-а, да, да, кажется, да… И наткнулась на что-то задом:

— А-а-а!! — закричала, подпрыгнув с места, откатилась и замерла: троица гаронов из квартиры. Они — точно, но изменились радикально: глаза — сплошной черный зрачок, взгляд — бездушный, пристальный, лица, словно дымкой подернуты и кривятся, меняются в чертах, превращаясь из человеческих в нечто неживое, страшное — дьявольское.

Яна бы заскулила, закричала, побежала куда угодно, да пошевелиться не могла — парализовало от ужаса.