Гарон

Яна легла, сложив руки на животе и, глядя на бутоны ярких, диковинных цветов над головой, задумалась: могла ли она попасть в рай теоретически? Грешки за ней водились немалые, и если следовать законам Божьим и канонам библейских мудростей — по всем статьям положен был грешнице Суриковой ад, тот самый, что любезно навестил ее ночью и в принципе уже ознакомил с концепцией пребывания в нем грешных душ. Но может, на том знакомство и закончилось? Грехи искуплены, вина заглажена, душа очищена? А и правда, по большому счету жила Яна не подличая, без надобности не лгала, не воровала, чужих мужей не уводила. Что там еще? А! Не убивала… нет, этот пункт лучше отложить и забыть. Аборт уже убийство, а вольное или невольное — Высшим без разницы. Завидовать? Ну, было, Вике Смеловой завидовала, что мать у нее идеал… А-а! Мать! Родителей почитать надо, а Яна Аллу Геннадьевну не только не уважала, но порой и презирала, стойко храня обиду на нее. А заодно ненавидела и всю ее когорту.

Но, опять же, разве не по теме обижалась? И если разобраться, разве не Алла Геннадьевна за свершенное ада достойна? Ну, и где Божья справедливость?

Мало, значит, Яну при жизни мучили, еще и после смерти решили…

А разве она умерла? А Алька?

Яна нахмурилась: а может ее разыгрывают?

Та же Альбина со злости да обиды уговорила своего гарона-сектанта устроить сестре вправление мозговых извилин. Брызнули в лицо… Ничего они не брызгали, а смотрели… Гипноз! Вот, загипнотизировали, приволокли в Эрмитаж, кинули на постель императрицы, обвили искусственными цветами помещение и… Прорубили три арки с выходом на улицу?! Водопровод в стену провели?! И стулья из хрусталя вырезали?!

`Тогда это рай', - сильней нахмурилась Яна, пытаясь убедить себя, что вполне его достойна, но бодрый червячок сомнений, активно лишал уверенности, напоминая о неприглядных поступках, мыслях, желаниях. Однако размышление о рае было единственно привлекательным, и Яна стойко убеждала себя, что так оно и есть. Встать же и проверить что там, за стенами, на улице, девушка не хотела, боясь получить подтверждение мысли о психическом отклонении или аде с его жителями — гаронами. И искать сестру, звать ее не хотелось по той же причине, плюс были большие сомнения, что она где-то рядом. А думать где Аля, не хотелось вовсе — сразу вспоминалось собственное малодушие, становилось стыдно и обидно. Возникало желание вообразить иной сценарий ночных происшествий, где Яна, как герой-спаситель мужественно претерпевая все страхи, борется с нечистью и спасает сестру, заодно отправляя по назначению каждого явившегося на стрелку дъяволенка. Однако ехидный голосок в голове, словно Гоблин-продакшенс, с желчью прокомментировал каждый кадр убогой фантазии Яны, и та со стыда залезла под подушку, кусая губы и кривясь от злости на себя и на весь мир.

Лежать под подушкой невесело, от скорбных мыслей о собственной смелости, благородстве и мужестве она не спасает. Яна со злостью откинула ее, запустив в стену. Не долетела — шлепнулась посреди залы и проехала по паркету. Яна кинула вдогонку вторую, в ярости, что это элементарное действие совершить не может, до такой степени убогая, косоглазая, никчемная. Села и обняв колени с надутым, недовольным видом посмотрела на подушки, лежащие метрах в пяти друг от друга. Тьфу, еще и косорукая!

И тут из проема-арки появилось видение — парень: высокий, стройный, светловолосый, с утонченным, очень красивым лицом, робким взглядом чуть раскосых ярко-голубых глаз. Он не прошел, пролетел с парапета балкона до входа и, ступив на паркет, пошел к Яне. Та похолодела: все-таки галлюцинация, значит не рай, а психиатрическая лечебница!

Парень приближался абсолютно неслышно, остановился у постели и, встав на колено, оглядел девушку склонив голову на бок. Яна могла поклясться — он светился. Значит — ангел? Нет, крыльев нет, а свечение — волосы длинные распущенные по плечам, собраны у висков — может из-за них, казалось, что светится? Одежда вся каменьями усыпана, золотом да серебром вышита: безупречно-белая рубашка с широченными рукавами вышита по вороту и широким обшлагам. Пальцы у парня ненормально длинные, тонкие, кожа гладкая, ровная как глянец.

Яна сморщилась в попытке понять, что за приведение ее посетило, и где кнопочка, чтоб вызвать медсестру и получить дозу аминазина от праздношатающихся галлюцинаций.

Парень прикрыл глаза длиннющими пушистыми ресницами, отвернулся. Кожа на скулах порозовела как у смутившейся девицы. Но привлекло внимание Яны другое — уши. Аккуратные, вытянутые и острые. Кисточки как у рыси не хватало.

Сурикова осторожно потянулась к видению, желая ткнуть в него пальцем и понять: она дура или он? Вернее, она шиза, а он ее бесплатное приложение?

Парень удивленно посмотрел на руку девушки и по мере ее приближения начал отстраняться, клонясь в сторону. В итоге Яна чуть не бухнулась с кровати, так и не достигнув цели. Это укрепило ее лишь в одном мнении — она законченная дура, а как такие в подобной ситуации поступают? Ага.