Гарпии визжат

Авдрам к той поре был уже вовсе не молод, расплатиться молодой жизнью не мог бы при всём желании, но ему сказали, что «молодая» — лишь так говорится, а в замке возьмут и вполне подержанную. Тогда хитромудрый Авдрам назвался героем Кёсмом из Алахара и от имени этого человека (с которым его до сих пор путают) подал заявку на зачисление в очередь.

После чего свободно прошёл в гостеприимно распахнутые ворота замка. Совершенно внеочерёдно. Когда он входил, подпиравший стену привратник оглушительно дунул в рог и поклонился: «Таковы порядки».

Ашогеорна, жену его Эллу, их четверых сыновей и дочь Авдрам застал в парадном зале, якобы за вкушением трапезы — но блюда их не дымились. Всех их туда, конечно же, созвал рог привратника, младщие близнецы даже запыхались, видать, добирались по внезапному сигналу из дальних крыльев.

Как же давно никто из длинной очереди женихов не решался переступать порога, если для Кёсма из Алахара устроили такой спектакль!

«За нового соискателя!» — провозгласил тост Ашогеорн, уже порядком староватый, но всё ещё крепкий на вид мужчина. Семейство осушило кубки, не чокаясь, точно заранее отправляло жениха в последний маршрут.

«Мне сказали, — сообщил Авдрам, — что вашим условием женитьбы на Кешле будет прохождение соискателем некоторого испытания. Мне хотелось бы получить точные инструкции».

«Если точные, — с угрюмостью ответил Ашогеорн, — то условие моё не «будет», а уже началось. Важной стороной этого условия является необратимость решений. Кто к нам вошёл, тому больше нет пути назад».

«Сдаётся мне, — заметил Авдрам, — вам самому тяжело выдерживать это ваше условие». И, как часто бывает с мудрецами, попал в точку.

«Да! — взорвался Ашогеорн. — Мне триста раз тяжело! И сейчас мне всего тяжелее, старый лис Авдрам, потому что я сразу же узнал тебя под личиной Кёсма из Алахара, но исключения не стану делать даже ради тебя! Ты не уйдёшь отсюда, пока не пройдёшь испытания, ибо я поклялся, что будет так!».

Ну, ещё бы драконоборцу его не узнать — столько раз ведь захаживал в гости, проходя через Гуцегу, даже имена детей Ашогеорна толковал. Правда, дети в ту пору ещё не выросли.

«Что ж, — согласился мудрец Авдрам, — клятвам действительно надо следовать — это будет всего разумнее. И хоть я не подумывал о женитьбе, но всё-таки знал ведь, на что иду».

«Но зачем, — изумился Ашогеорн, — проходить испытание тому, кто не хочет руки моей дочери?».

«А затем, — отвечал Авдрам, — что я занят важным исследованием».

«Жаль исследователя, — сказала тут Кешла, девушка с остекленевшими глазами, — может, хоть бы его отпустим?». «Нет! — закричала на неё родня. — Он сам виноват, что не прошёл мимо. К тому же, если он, к твоему несчастью, своё испытание выдержит, тебе придётся выйти замуж за старика, а ему — на тебе через силу жениться». — «Но зачем?». — «Ибо такова клятва!».

«Что ж, я готов, — сказал Авдрам, — но прошу называть меня Кёсмом, ибо только под этим именем я обещал осчастливить Кешлу. И ещё перед испытанием я хотел бы узнать о его идее всё, что не возбраняется клятвой».

«Да пожалуйста, Кёсм! — ответил Ашогеорн. — Я расскажу всё, что скажешь. Вся трагедия в том, что и сам я немногое понимаю».

Оказалось, идея драконоборца обставить замужество дочери небольшим испытанием для женихов изначально выглядела просто и вполне привлекательно. Вроде логично, что зять у героя должен и сам — ну хоть что-нибудь превозмочь. Ну хоть самую заурядную полосу препятствий.

Испытательный полигон для будущих соискателей руки и сердца дочери Ашогеорн заложил в саму конструкцию замка. Собственно, для того он и замок строил, чтоб не отправлять женихов за тридевять земель биться с драконами, мертвецкими полчищами, либо прочим неприятелем. Известно, что слава, достигнутая в чужих краях, изобилует преувеличениями, а если весь подвиг совершён у тебя на глазах, то не придётся доверять сомнительным источникам. Останется от чистого сердца поздравить молодых.

Всё предприятие выглядело изящно, пока женихи Кешлы не принялись гибнуть — один за другим. Сначала-то думали — несчастные случаи. Но случаи улеглись в закономерность, в которую, правда, с каждым разом всё меньше хотелось верить. И ведь гибли претенденты вполне достойные. Попадались даже великие воины. Некоторые из них даже нравились Кешле.

«Странно, — чесал затылок Ашогеорн, — я никак не думал, что пройти колодец и маятник окажется так уж трудно. Да я и сам их, пока устанавливал, не раз проходил…».

Ашогеорн снова пробовал. У него, даром что годы пришли преклонные, на полосе препятствий всё получалось. А у женихов дочери — опять нет. Может, человеческая порода за поколение измельчала?

Кешла уже говорила, мол, хватит мнея замуж выдавать: всё равно ведь не получится, только женихов загубим. Но клятва есть клятва. Коли герой её принёс, то должен уже всем на зло упрямиться.

«Это всё? — спросил Кёсм Ашогеорна. Тот кивнул. — Тогда я хотел бы поговорить с твоими домашними. С женою, с сыновьями, с моей невестой».