Гарпия

– Этот лекарь – человек проверенный, и обходными путями он не пользуется. Известно, что тысячелистник и пастушья сумка кровотечения останавливают, он их и собирает. И применяет. А заговоры – это кривые дорожки, нечестные и неестественные пути, не людские и не для людей, а значит, мерзость.

– Это мерзость людям-то помогать? Я не знаю вашего Куэло, и ваши орденские заморочки, но если тут кому-то плохо, то ваши-то особо помогать не спешат.

<< возникла заминка в допросе >>

– Так ты подтверждаешь, что ведьма, известная как Кирхе-Альма, творит запрещённую Уль-Куэло мерзость?

– … Подтверждаю.

– Какого рода отношения связывают тебя с подозреваемой в убийствах ведьмой?

– …

– Отвечай.

– Она мне нравится… Нравилась. Ну, не больше чем прочие девушки, на самом деле.

– Говорят, ты появляешься здесь исключительно из-за неё.

– Говорят? Кто говорит?

– Это так или нет?

– Ну я же говорил, что был к ней неравнодушен.

– Значит, так. Расскажи о встрече с ведьмой в канун праздника вечером.

– В канун праздника вечером?..

– Именно.

– Э-э-э, было где-то ближе к восьмому гонгу. Я увидел Альму на площади и подошёл к ней.

– Вы условились встретиться?

– Нет, господин.

– То есть ваша встреча была случайной?

– Нет, но мне захотелось её поприветствовать. Я не знал, появится ли она на празднике…

– Продолжай: ты пошёл навстречу ведьме. С какой целью?

– Какое это имеет отношение к убийствам? Она тут вообще ни при чём! А уж то, зачем я пошёл к ней навстречу тем более.

– Ситтэль, скажи, у тебя осталось много лишних зубов? Или, может быть, ты не хочешь больше играть на лютне?

– Хочу, господин.

– Тогда изволь рассказывать.

– Ох… Я пошёл к ней навстречу, потому что не видел несколько месяцев, и хотел… Хотел позвать её замуж.

– Прости, что хотел сделать?

– Вам, конечно, смешно. Хотя нет ничего такого в предложении стать моей женой.

– Только что ты говорил, что она нравится тебе не больше других девушек.

– Да. Нет… Немного больше, надо думать.

– Надо думать, она отказала.

– Да.

– Прямо посреди площади? Многие это видели.

– Я-то надеялся, почти был уверен, что она согласится.

– Дальше, пожалуйста.

– А дальше ничего. Мы разошлись в противоположные стороны. Уже на следующий день я издалека видел её за прилавком на празднике. У неё, как всегда, был бесконечный поток народу. Вы же знаете, люди любят её и доверяют ей. Снадобья всякие она готовит: чтоб колени не болели, голова утром свежая была после попойки. Ну или ребёнок у кого кашляет… А вы говорите, это мерзость… Потом уже, когда темнело, видел со сцены, как она танцевала среди других людей. Я хотел ещё раз поймать её уже позже, когда всё сыграл, но увидел, что её провожает какой-то мужчина…

– Кто это был?

– Не из местных, впервые видел.

– Ты проследил за ними?

– Нет. Немного только. Самую малость: до поворота к Пыльной.

– И у тебя не возникло желания узнать, кто этот возможный соперник? Может, она из-за него тебе отказала?

– Да какое вам до этого дело?!

– А это тебе знать не положено. Так что же ты не захотел пойти следом?

– Захотел, конечно. Но я был так зол на Альму! И подумал, что если этот хрен сейчас зажмёт её где-нибудь в переулке, то так ей и надо.

– «Хрен» – ну и выражения у тебя, музыкант. И это единственная причина, по которой ты не пошёл за ведьмой и её провожатым?

– Откровенно говоря, нет. Темнело. А они пошли в сторону складов.

– Как думаешь, зачем они туда пошли?

– Жильё у неё в той стороне. Пыльная улица налево уходит, а направо переулок, где Альма в Слиабане останавливается. А где Пыльная, там и склады. Я раньше-то туда ходил, но после всех этих убийств страшных…

– Я правильно понимаю, что обольститель местных дев Ситтэль струсил?

– Правильно вы всё понимаете, правильно.

– И в голову не пришло, что этот, как ты выразился, «хрен» мог быть тем самым убийцей и твоей Альме грозила опасность?

– …

– Вижу, не пришло. Было б куда. Хорошо, Ситтэль. У меня к тебе всё. Не могу сказать, что ты свободен: с тобой ещё судья-дознаватель, господин Намус Грод хочет потолковать. Ты уж будь добр, не гневи его, сделай так, чтоб всё гладко прошло. Чтоб недаром мы тут руки об тебя испачкали. Всё понял? Всё, я спрашиваю?

– Да, господин.

– Вот и хорошо. Сразу бы так.

Протокол допроса могильщика Дранко Рябого

– Что ты можешь сказать об этих мертвецах? Как часто встречается что-то подобное?

– Да что про них говорить-то, господин? Этих троих ни с кем не спутаешь. Остальные, даже если по пьяной драке порезанные лежат себе тихонечко, а у этих раны-то продолжали скукоживаться и сочится чёрной дрянью какой-то. В первый раз такое встретил. Ну то есть в первый у Ааби, сестры кузнеца. Потом этот Люций, и третий тот, которого вором назначили.

– И никогда ничего подобного не встречалось?

– Да чтоб меня. Зуб даю.

– Хорошо, а если отбросить эту, как ты сказал, «чёрную дрянь», бывали ещё трупы с похожими ранами?