Гарпия

Исидора Горгауз, сидевшая у двери, некоторое время молчала. Вот уж кто и впрямь походил на работу таксидермиста – казалось, из Горгульи вынули все, кроме каркаса, и изнутри набили пенькой. Каждую минуту она грозила оплыть бесформенной массой. Кручек старался не смотреть в ее сторону.

Уж лучше демон во плоти, чем это…

– Я хочу, – сказала профессор, – чтобы вы подали на меня донос в Тихий Трибунал.

– Сами! – взвился ректор. – Сами доносите, голубушка! А у меня других дел по горло!

Горгулья бесцветно улыбнулась.

– Сама я не могу. У меня нет доказательств. И свидетелей нет. Вы постарались, Хайме. В Трибунале мне не поверят. Запишут в сумасшедшие.

– Нет! Нет у вас свидетелей! И не будет!

– Чем вы их подкупили?

– Добрым словом! Оно, знаете ли, и свидетелю приятно! Не все выкованы из железа, как вы, голубушка…

Ректор и впрямь демонстрировал чудеса дипломатии. Если уговорить доцента молчать было легче легкого – Кручек не желал выносить сор из избы – то беседы с Марысей Альварес, а тем более, с гарпией, доставили Хайме Бриганту мало удовольствия.

Хотя, в сущности, ему дико повезло.

Студентка так и не догадалась, что ее удушье – результат незаконных действий профессора Горгауз. Марыся решила, что перенапряглась. С ней подобное случалось, особенно в период женских недомоганий. Перерасход маны, то да се – головная боль, вплоть до обморока, спазм в горле…

«Мы освобождаем вас от платы за обучение, – ласково сообщил девице ректор, поглаживая ее по плечу. – До конца бакалавратуры. Если вы решите учиться на магистра, мы вернемся к этому вопросу заново. Деточка, это недоразумение! Куратор хотела усложнить задачу для учащейся Келены Строфады. Накопление маны в природной стихии для крылатых… э-э… первокурсников имеет ряд нюансов. Вы же крайне невовремя… м-м… из благих намерений… Хорошо, что в итоге никто не пострадал. Вы понимаете меня?»

Поняла Марыся или нет, неважно. Главное, она вспомнила, какой ценой зарабатывает каждый грош капитан Альварес, борясь со штормами не во дворе университета, а в открытом море – и согласилась молчать.

С гарпией ректор разговаривал иначе. Узнав от Кручека, с каким наслаждением «крылатая первокурсница» купалась в буре, он предпринял ловкий маневр. Сперва Хайме попытался выяснить: в курсе ли гарпия, отчего капризничали ветры? Вряд ли она уловила магическое влияние. Если так, дело в шляпе. Но кто их, гарпий, знает? Они с ветром запанибрата…

Из разговора он не вынес конкретного результата. По тому, как ловко гарпия уходила от ответа, складывалось впечатление: в курсе. И готова шантажировать. Во всяком случае, на ее месте ректор уже продумывал бы славненький шантажик… Но, с другой стороны, чего она потребует за молчание? Звезду с неба? Зачеты на год вперед? Перья вызолотить?!

Королевская стипендиатка, на содержании у казны…

Да ее и пальцем нельзя тронуть!

Ректор никому бы не признался, что во время беседы испытал душевное потрясение. Ему не раз и не два чудилось, что из-за прелестного, юного личика выглядывает зловещая старуха – опытная, умная, сильная. Магией здесь не пахло, и он списал впечатление на собственный раздрай. А равнодушие, с каким гарпия вспоминала случившийся инцидент, могло кого угодно выбить из колеи. На ее месте Хайме рвал бы и метал, или хотя бы облизывался, как сытый кот, при мысли о вчерашнем бурном наслаждении.

Ничего подобного.

Спокойствие гарпии приводило ректора в трепет. Трепеща, он начинал бояться; боясь – приближался к ненависти, и хорошо понимал профессора Горгауз.

Сейчас обе девицы – Марыся Альварес и Келена Строфада – ждали в приемной, под бдительным оком секретаря Триблеца. Понадобятся они или нет, ректор не знал. Но предусмотрительность никому не вредила.

– У вас на столе лежит мое заявление, – напомнила Горгулья. – Там все изложено. Вы снимаете меня с кураторства. Подписываете приказ о моем увольнении. И пишете донос в Тихий Трибунал. Я останусь в городе, на своей квартире. Меня легко найти и арестовать…

– Докладную записку, сударыня! Записку, а не донос! И вообще… С кураторства я вас, разумеется, сниму. Матиас, с сегодняшнего дня ты – куратор. Единственный и полномочный. Приказом я тебя оформлю позже. Вместо увольнения профессор Горгауз получит отпуск. На длительный срок. А вместо доноса в Трибунал профессор Горгауз получит, извините, шиш. Вот! – ректор продемонстрировал, что именно получит Исидора. Получилось увесисто. – Мне только не хватало вигилов в университете. Проверки, допросы, сплетни… Проклятье!

Он с размаху громыхнул о стол тяжелым пресс-папье. Запрыгали на полках чучела, дребезжанием откликнулись стекла в окне. В дверь сунулся секретарь Триблец, увял под свирепым взором начальства и сгинул.

– Я совершила преступление…