Гарри-бес и его подопечные

Однако не хватало, если не зрелищ, то хотя бы скромных развлечений… Поговорить что ли с потомком крутой реликтовой ветви… Я-то — бытописатель — слава богу, помню еще цель своей вылазки. Собрать кой-какой матерьялец для заключительной главы. Так ведь ничего нового не будет! Все сказано. Все собрано. Все в сундуках… Все разобрано и подшито. А «Смерть бомжа» не состоялась… Время не пришло. Ну так и прекрасно! Куда нам торопиться… Да и как тут поговоришь… Гений теперь отдыхает. Тихий час в нашем санатории… После прогулки и легкого ланча. До обеда.

Он, правда, не совсем гений. Не полноценный. Процентов на восемьдесят. Он сам так решил однажды… Я, говорит, Пикассо… процентов на восемьдесят… пять. Во как! Значит пятнадцать процентов не доложили… Ну, а поскольку с юмором у Корнея никак, то есть полный пролет, то заподозрить его в насмешничестве или какой-нибудь дурацкой самоиронии я не мог. Оставалось воспринять заявление буквально. Но что он имел в виду? Ладно Птица Асс… мастер сильных высказываний: «Я гениальный художник современности!». О, кей… Или экзальтированный Лева Зверь: «Мой учитель Леонардо да Винчи. Но я его превзошел!». Здесь все ясно… из какой оперы арии. Артисты театра «Большой Прикид». Но этот! профи… он же на полном серьезе! Он уже все просчитал… Но откуда такая бухгалтерия? из какой канцелярии? Что за еврорейтинги? на нашей зыбкой почве… Что за картонные крылья любви? Нет, все-таки много белых пятен в природе выдающегося потомка… Можно даже сказать, заснеженная долина… Одни загадки… Или вот еще… наблюденьеце… для будущих следопытов… Кого бы я не назвал… ну, к примеру: Пушкин… он тут же начинает морщиться: Пушкин? Да, это же такой сукин сын! (Естественно… Дантес куда приятней твоему французскому черствому сердцу…) Ты еще декабристов вспомни! — Вспомнил. Ну и что? — Ты хоть знаешь, кто это такие? Это обиженные. Их не пустили в высший свет, вот они и надулись… — А Пушкин? — И Пушкин… Кстати, про того же Пикассо, но в другой раз: Пикассо? Да это же еврей! — Логики при этом никакой. (Ну и что, если еврей… Я-то, собственно, об искусстве…) А он развеселился вдруг и продолжил о чем-то своем: еще y них есть один… Нобель! Вот и поговори с ним о прекрасном…

Вообще имена при нем было лучше не называть. Всем достанется. О Христе как-то вспомнили… — Христос? это такой… — Сукин сын? — Много хуже. Впрочем, это вопрос Веры… — Что он имел в виду? Создавалось впечатление, что он просто не соглашался с установленным миропорядком. Он не вписывался в него… Он был не согласен с ним по большому счету. А имена это так… обозначение вех. Фишки на доске. Его больше интересовала логика событий… В принципе, мне импонировало его низвержение кумиров… Действительно! Чего с ними церемониться? Такие же живые люди… лучше ли, хуже… кто знает точно?.. люди, обросшие легендами… По мне, так и вовсе не существует касты неприкасаемых… Хотя человечество, в основной массе, никогда с этим не согласится. Без «идеального» они просто заплутают в своих темных переулках. Или запьют с горя и передерутся… Вот и западают на Поводырей различных рангов и мастей с детской непосредственностью и недетским пафосом. Берегись встать на пути их сумасшедшего экстаза! А тут уж всякого рода прохвосты, числом немереным, рядышком… Крутятся у заповедных зон. А вдруг и им что перепадет с царского стола… И ведь перепадает! Каких только кумиров не создавало себе капризное дитятко — силавесисво… Многих потом, правда, стаскивало за подол с пьедестала и загрызало… Или наоборот, сначала загрызало, а потом громоздило на пьедестал. Ну так и что? Да ничего! Такая у кумиров нелегкая доля. За любовь платить надо. А за сумасшедшую любовь — по высшему разряду… А справедливой любви не бывает, как выяснилось… Корней это знал точно. Его прагматичные мозги не давали впадать в эйфорию. Он четко обозначал причины: «Куликовская битва? Великий русский народ бьет бусурман? Князь Донской на белом коне? Так что ли? Брось… Там половина были наемники… всякий сброд. И с той и с другой стороны. У кого денег больше, тот и победил…». Что тут возразишь? Можно, конечно, про русский дух высказаться… о патриотизме порассуждать… Только Корнея на такую дуру не купишь. Какой, на хрен, патриотизм, когда речь шла о выживании… Понимал, товарищ, откуда ноги растут, как шея к черепу крепится… Взрослый был. Не страдал издержками романтизма. Не фантазировал. Не рассыпался бисером по шелкам… Он словно фотографировал суть явлений. Хотя, подозреваю, за кадром много чего оставалось… Многие загадки хранил в себе этот бесстрастный фотограф. Он, кстати, высказался однажды… ни с того ни с сего! Без тени смущенья. Так просто, сказал и все. Просто отметился… Констатировал факт. Сфотографировал явление.

— Так я, если честно, просто святой…