Гарри Гудини

Если Гудини попадали в отчаянное положение, они всегда могли подработать недельку-другую в цирке Коля и Миддлтона в Чикаго. Импресарио цирка, Хеджес, был жестким человеком, но питал слабость к артистам, попавшим в беду. Кроме того, нанимавшиеся к нему знали, что он оплачивает проезд по железной дороге.

Гарри и Бесс вновь отправились в путь. После работы у Коля и Миддлтона они подались на юг. В Сент-Луисе их цирковая карьера пережила едва ли не самый длительный застой. Все усугублялось приближением зимы. Было ужасно холодно. А их бесценный «волшебный сундук» изъяла транспортная инспекция за неуплату тарифа в десять долларов за провоз багажа.

Бесс и Гарри наскребли полтора доллара, на которые сняли сроком на неделю маленькую спаленку. Нерешенной оставалась проблема питания. Комната не обогревалась, хотя в ней и стояла чугунная печка, и Гарри опасался, что в неотапливаемой комнате Бесс, которая никогда не отличалась крепким здоровьем, может заболеть воспалением легких. Он обратился в театр водевилей, и ему разрешили поселить Бесс на теплом балконе в зрительном зале. Такие услуги были в порядке вещей и оказывались бесплатно. Сам же Гарри занялся поисками работы, хлеба насущного и дров для печки.

Работы не было. Пожалуй, никогда в истории Сент-Луиса его жители не проявляли такого безразличия к карточным фокусам и освобождению от пут (Гудини временно отказался от титула Короля наручников: наручники остались в конфискованном сундуке).

Тогда Гарри, безумно голодный и замерзавший на улицах чужого города, пошел на крайность. Молодой человек, которому было стыдно за ночь, проведенную в тюрьме, и который был послушным сыном ученого и учителя, стащил полдюжины картофелин. Он использовал свое умение отвлекать внимание и украл их у какого-то лавочника.

По пути домой, забрав Бесс из театра, Гарри нашел на помойке большой упаковочный ящик. С шестью украденными картофелинами и запасами бросового дерева для печи молодые люди вернулись в комнату, которую снимали, и заперлись в ней, отгородившись от темного холодного мира.

Через несколько минут древняя печка разгорелась, занялись доски упаковочного ящика. Бедняги испекли картофелины и стали ждать, пока благословенное тепло распространится по всей комнате.

Когда Гарри разбивал ящик, описывала позднее Бесс, у него возникла мысль, которую он позже воплотил в своем знаменитом трюке освобождения из упаковочного ящика. Эта мысль пришла к нему, когда он ломал доски ящика кулаками. Гарри задумчиво сказал: «Лучше бы они сколачивали ящик не такими длинными гвоздями».

Когда истек недельный срок аренды комнаты, Гудини не пали духом. Утром Гарри, как обычно, проснулся, полный уверенности в том, что наступил его великий день. На этот раз так и случилось. Он вернулся домой с вестью, что «Гудини» временно прекращают существование. Отныне есть «Ранер-Спарклинг Комеди Тим». Гарри удалось устроиться в «Ишер мьюзик-холл», заявив там, что они — клоуны!

Бесс знала, что жизнь с Гарри полна неожиданностей и потрясений. Она уже ко всему привыкла, поэтому у нее возникли сомнения только относительно ее гардероба. Но Гарри развеял и их.

«Ты прицепишь на голову бант и выйдешь в ночной сорочке, подвернув ее таким образом, чтобы получилось детское платьице. А я оденусь «под карту», — заявил он. У них не было выбора — приличная одежда осталась в сундуке вместе с наручниками.

Сложнее всего обстояло с деньгами. Другие артисты эстрады, если им внезапно нужен был новый текст, могли истратить доллар на экземпляр мэдисонского «Баджета», ежегодника, в котором печатались шутки, скетчи, драматические и комические рассказы, остроты и вообще всякая всячина. Гудини были настолько разорены, что не могли потратить даже такую мизерную сумму. Гарри и тут нашел выход: он пошел в парикмахерскую, просмотрел старые юмористические журналы и наметил план представления.

Тирольские песнопения Бесс и неистовые усилия Гарри-клоуна дали неожиданный результат. Публике они пришлись по душе! Быть может, зрителям нравилось смотреть, как молодые люди из кожи вон лезут, чтобы рассмешить их. Так или иначе, Гарри и Бесс оставили в труппе, правда, на низкой зарплате. За вторую неделю они получили двадцать пять долларов вместо первоначально оговоренных тридцати. В последний день выступлений Гарри торжественно объявил, что он не клоун, а Гудини — Король карт и наручников. Импресарио холодно ответил: «Никогда о тебе не слышал. Что за номера ты делаешь?»

Гарри описал свою программу, изрядно привирая и приукрашивая ее. Но говорил он так убедительно, что ему предложили забрать свои «магические принадлежности» со склада и остаться в театре на третью неделю. Естественно, при условии, что он исполняет свою трюки ненамного хуже, чем живописует их. За эту третью неделю публика вволю насмотрелась фокусов. Гудини оставили с повышением платы до тридцати долларов. Маятник их судьбы вновь качнулся вверх.