Гарри из Дюссельдорфа

Женни Маркс было разрешено остаться на несколько дней в Париже. Маркс уехал в Брюссель, а она спешно распродавала мебель и белье за бесценок, чтобы достать деньги на дорогой переезд. В начале февраля 1845 года Женни, больная, с маленьким ребенком на руках, в зимнюю стужу покинула Париж и отправилась в Брюссель. Гейне почувствовал незаполнимую пустоту после отъезда Марксов и разгрома редакции «Форвертса». Поэт находился в мрачном настроении; оно усиливалось недавней скорбной вестью о кончине дяди Соломона. Он умер 23 декабря 1844 года, и об этом первая сообщила сестра Шарлотта. Известие о смерти дяди ошеломило поэта. Мысли об этом завладели им, и он вспоминал в мельчайших подробностях всю историю своей дружбы-вражды с дядей. Он написал прочувствованное письмо Шарлотте и просил передать соболезнование Карлу и Терезе в постигшем их семейном горе. Из последних разговоров с дядей он вынес убеждение, что в завещании банкира ему уделена значительная сумма. Вскоре он получил от Карла официальное извещение о смерти Соломона Гейне. В том же конверте с траурной каймой лежала выписка из завещания, где Генриху Гейне была оставлена единовременная сумма в восемь тысяч франков. Гейне не верил своим глазам. Значит, дядя поддался уговорам Карла и его жены Сесиль Фуртадо, которая теперь мстила поэту за то, что он высмеял в печати ее родственника-биржевика. Гейне лишился ежемесячной ренты, единственного верного источника существования. Это произошло в тот момент, когда болезнь его заметно прогрессировала: появились первые признаки паралича лицевых нервов и правой руки; глаза отказывались служить, надвигалась слепота. Гейне больше всего опасался, что Матильда останется без средств, если он умрет.

Начался многолетний, терзавший нервы поэта спор о наследстве. Тяжба с Карлом Гейне приняла общественный характер. Издатель Кампе, композитор Джакомо Мейербер, Фарнгаген фон Энзе, Фердинанд Лассаль и другие общественные деятели оказали поддержку больному поэту. Выяснились подлинные причины жестокости Карла Гейне. Этот наследник многомиллионного дела отца боялся, что Генрих Гейне в своих «Мемуарах», подготовлявшихся к печати, расправится с гамбургской родней и обнаружит перед всем светом ее торгашество и бессердечие.

Гейне жил в большой нужде, несмотря на то что много работал. Ему стоило огромных усилий писать и читать, приходилось приглашать в помощь секретаря. Но он находил в себе силы бывать у друзей, чтобы обменяться мнениями о литературных и политических событиях. Промышленный кризис в Европе 1846 года, неурожай в Германии, распространение идей научного социализма среди рабочих — все говорило о том, что назревает революция. Пройдет два года, и Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» смогут сказать, что «призрак коммунизма бродит по Европе».

В это время большой читальный зал в центре Парижа, в Пале-Рояле, был всегда переполнен немецкими и другими иностранными корреспондентами и журналистами. На большом столе лежало около пятидесяти самых разнообразных газет — французских и иностранных. Журналисты вылавливали из них самые свежие сообщения о политическом брожении, происходившем в разных странах, и живо обсуждали все новости.

В этом зале часто видели худого, осунувшегося человека, с трудом передвигавшего ноги; глаза его были странно полузакрыты, лицо несколько перекошено, а маленькая седая бородка придавала ему болезненный вид. Только хорошо знавшие поэта могли узнать в этом человеке Генриха Гейне. Он с жадностью набрасывался на немецкие журналы и газеты и внимательно читал их. Часто он встречал свое имя в различных немецких и французских газетах. Продажные писаки неистово обрушивались на него, утверждая, что он уже кончился как писатель, что он давно умер морально, прежде чем умрет физически. Когда Гейне лечился на водах в Бареже, один из таких писак сообщил, что поэт помещен в дом для умалишенных. И тот же корреспондент в августе 1846 года сообщил, что Гейне скончался.

Но поэт был жив, и в эти тяжелые для него времена он находил поддержку у французских друзей. Оноре да Бальзак еще в 1840 году написал рассказ «Принц богемы» и посвятил его Гейне с прочувствованной надписью; он часто посещал больного поэта. Теофиль Готье и Альфред Ройе увезли его летом из пыльного Парижа на дачу в Монморанси.

Обстоятельства прервали личное общение Гейне и Маркса. Но Маркс никогда не забывал о своем друге. Примерно через месяц после пребывания в Брюсселе Маркс шлет Гейне в Париж письмо, прося у него хоть несколько стихотворений для выходящего в Дармштадте бесцензурного издания. Особенно порадовало Гейне второе письмо, полученное от Маркса в 1846 году:

«Дорогой Гейне!

Я пользуюсь проездом подателя этих строк, г. Анненкова, очень любезного и образованного русского, чтобы послать Вам мой сердечный привет.