Гарри Поттер, эльфы, люди и притворщики (СИ)

— Ага, Михаэль сто раз мне рассказывал, так часто, что я прямо его словами могу пересказать… но скажу своими. Пришли какие-то двое, тощая тётка, прямая как палка, вся в зеленом в клеточку, и бородатый дед, тоже как каланча высокий, как поп в сутане или как там хламида называется… И начали вруливать родителям о том, что сыночек их необыкновенный, особенный и тэдэ, и тэпэ. Мама с папой, конечно, уперлись, да и какой нормальный родитель ребенка отдаст? Но после каких-то непонятных угроз они сдались. Михаэль тут не уверен ни в чем, по его словам дедок с тёткой достали тоненькие палочки и наставили на папу с мамой, а те как заморозились, послушными стали как куклы, как колданутые… Потом он в окно смотрел, как те твари его брата уносят, ему до сих пор больно об этом говорить, до сих пор переживает, что не смог помочь… Да и как бы он помог, он же маленьким был, всего восемь лет. В общем, странная история, Гарри, не поверила бы, но я верю.

— Почему? — тихо спросил Гарри. Ему стало нехорошо, из описания он легко узнал Минерву МакГонагалл и Дамблдора, а тут и Лери почему-то верит.

— А ты веришь? — вопросом на вопрос ответила Лери.

— Я верю, — серьезно сказал Гарри и вдруг решился: — Я волшебник.

Гнедой споткнулся, фиакр повело, а Лери присвистнула и развела руки, быстро говоря:

— Тихо-тихо, Соломон! Спокойней, тихо-о-ооо.

Конь остановился и оглянулся на них через плечо, в его круглом глазу читалось удивление. И у Гарри появилось ощущение, что лошадь понимает человечью речь.

— Так что ты сказал? — опасным тоном спросила Лери, едва отдышавшись.

— Я волшебник, — с опаской повторил Гарри и виновато посмотрел на неё, Лери же, прищурившись, смерила его пристальным взглядом и вдруг резко, сердито рявкнула:

— Зачем ты приехал?!

От обиды у Гарри аж горло перехватило, и он беспомощно замер, сидя рядом с… этой, нехорошей… И задеревенел ещё больше, когда она вдруг обняла его и, вздохнув, принялась извиняться:

— Гарри, ну прости-прости, ну за сына я боюсь, понимаешь? За Севером тоже приходили, забрать хотели. С тех пор я всяких магов-шмагов на расстоянии держу. Прости, пожалуйста.

Обида отступила, но нахлынул страх, страх за Севера, он что, тоже? Видимо, он это вслух спросил-подумал, потому что Лери тихо ответила:

— Нет, Север не волшебник, но, очевидно, это стало модным, прикидываться колдунами, впереться в дом и, размахивая палками, запугивать растерянных родителей всякой чушью вроде детской магии и уволакивать детишек под этим предлогом. Это год назад было, но я этот день навсегда запомнила. Михаэль, как назло, в командировку упёкся, Люпинель в лагерь уехал, Доги на рынок усвистел за саженцами, дома я, Север и тишина. Собаки от жары сдохли, попрятались кто куда, кошка мечется по дому в поисках тени и холодных полов, тут ляжет, там приляжет… ну нигде не лежится! Жарко везде, в общем мошенники удобный момент выбрали. Врываются двое в балахонах, трясут палками, пассы-шмассы руками водят и поют: ах, милая мамочка, сыночка твой волшебничек, надо бы его в спец… Дальше не допели, потому что я одного сковородкой шарахнула, а второго Ян Малкольм в паркет втоптал и палочку его в щепки разгрыз… Потом Холмс приполз и маленько их пожевал, хорошая собака, поработал, несмотря на жару. А я полицию вызвала, приехали уно моменто, как говорится, повязали субчиков и чуть не танцуют от радости, оказывается, они известные личности… в определенных кругах и в полицейском участке все стены их постерами обклеены. Они ж, гады, не одного ребёнка таким макаром украли, а палочка, которую Ян погрыз, электрошокером оказалась. В общем, закрылся сезон охоты на Северусов.

Гарри потрясенно слушал удивительный рассказ и поражался каждому слову. Когда Лери замолчала, все, что он смог спросить, это:

— А кто это, Ян Малкольм?

— Это вороной конь, ты его видел, на нём Люпин в школу уехал.

Гарри попытался представить коня, вбегающего в дом и втаптывающего врага в пол. И не смог, воображения не хватило. Да и не помнил он историй, чтобы лошади людей вот так спасали, единственное, что помнил и принимал, так это боевых коней, увозящих раненных солдат с поля боя.

Лери, видя его озадаченное лицо, тихо фыркнула и, подняв руку, ласково взъерошила ему волосы:

— Привыкай, Гарри, привыкай к нашим лошадкам, они у нас ещё и не то могут!

Гарри кивнул и спросил, глядя на коня впереди:

— Это Соломон?

— Да, ну что, едем?

Гарри опять кивнул, и Лери тронула коня, Соломон двинулся дальше, домой.

Дома Гарри, разумеется, пересказал Северусу всё, что услышал от Лери. Северус задумался и растерянно пробормотал:

— Это что же, Дамблдор меня забирал? И ведь вовремя умер, гад, не спросишь его теперь… Разве что Макгонагалл потрясти?

— Будем? — сочувственно спросил Гарри.

— Да нет, смысла нет, да и незачем. Зато теперь я точно знаю, что родители меня никуда не отдавали, и это радует.

Дальше потекли-побежали будни, отец сделал документы на Гарри и Северуса, теперь они официально значились, как действующие родственники по фамилии Гренкович.