Гарри Поттер, эльфы, люди и притворщики (СИ)

Глава двадцать четвертая. Мантикоры бывают разными

Прошло два дня. Тайгерис потихонечку поправлялся к радости Михаэля, а как же, он врач, спасатель и ему просто положено радоваться за спасение каждой жизни. Гарри старательно избегал той палаты, в которой находился крылатый пациент, и всеми силами увиливал от каких-либо обязанностей, но однажды он не успел, Лери перехватила его, всунула ему в руки поднос с ужином для Тайгериса и попросила отнести. Ну, делать нечего, пришлось пойти, отнести ужин этому… химере, чтоб его мантикоры покусали. Гарри и сам не знал, чем объяснить свою неприязнь к этому крылатому эльфу, возможно, всё дело в том, что этот тип стал причиной его слабости, страха, который тот нечаянно вызвал. Как бы то ни было, но Гарри донес поднос до палаты, зашел и, стараясь не смотреть на обитателя комнаты, поспешно прошел к столу. Сгрузил на него поднос и так же быстро пошагал к двери, спеша покинуть помещение, но… Последовавший вопрос буквально пригвоздил его к месту:

— Кто здесь?

Гарри медленно обернулся от двери, до которой уже почти успел дойти, пристально посмотрел на летуна и тут же удивленно замигал. И было от чего: крылатый эльф сидел на корточках на краю кровати и слепо шарил перед собой рукой. Вот он добрался до края стола, затем до подноса и, нащупав глубокую тарелку с бульоном, неуверенно замер, явно не зная, что делать дальше. Гарри, воздев глаза к потолку, мысленно выругался, хотя хотелось вслух и громко… Как-то никто не удосужился ему рассказать о том, что этот тип слепой и беспомощный, а может, и говорили, да только он прослушал, не желая участвовать в судьбе крылатого эльфа. А тот, упираясь кончиками крыльев в постель позади себя, повторил вопрос:

— Да кто здесь? Я твои шаги не узнаю… кто ты?

— Я Гарри. Вы не видите меня, сэр?

Говоря это, Гарри вернулся к кровати и теперь внимательно всматривался в красивое, породистое лицо. При свете дня глаза того не отсвечивали так ярко, как тогда, на закате, сейчас они были светло-карими и неподвижными, невидящими. Услышав голос Гарри, Тайгерис улыбнулся, отчего на его щеках появились глубокие ямочки, и сообщил:

— При свете дня я ничего не вижу, Гарри, я ночной охотник.

За словом «охотник» в воздухе так и повисло невысказанное «хищник», особенно если учитывать его внушительные клыки и когти. Из легкого ступора Гарри вывел следующий вопрос Тайгериса:

— Ты не подашь мне тарелку? Я чую запах бульона, но не вижу, сколько его, не хотелось бы расплескать.

Гарри понял и осторожно пододвинул тарелку, потом дал ложку и направил его руку, давая понять, откуда черпать. Ел тот вполне культурно и вел себя достаточно цивилизованно, по крайней мере он знал, что такое ложка… А интерес Гарри всё возрастал и возрастал, он смотрел, как тот ест, и отмечал всё новые подробности в его внешности. Странное создание, по своей сути он являлся химерой и сейчас, сидя вот в такой позе, он очень сильно напоминал горгулью, каменную статую на крыше Нотр-Дама. Дождавшись, когда он доест, Гарри спросил:

— Простите, а кто в вас стрелял?

Тайгерис поморщился, но ответил:

— Не в меня стреляли, а в подругу мою. Стычка у них в селении вышла, и Гален, это кузнец тамошний, решил, что незачем всяким мантикорам небо коптить. Это ночью было, устроили засаду на Меррайю, а мы с ней вместе в ту ночь охотились, я заметил и вмешался, как видишь, не очень удачно с моей стороны. Но это неважно, главное, она успела спастись.

Гарри с трудом дослушал, с первого упоминания о мантикоре его окатила волна сильнейшего отвращения, да что он тут… себе воображает, тварь! Защищать мантикору, такую же тварь, как и он сам!

С этого момента Гарри перестал заходить в комнату окончательно, ему Тайгерис совсем разонравился, да и чего ждать от существа, которое водит дружбу со смертельно опасными мантикорами, известными волшебникам в категории опасных существ класса пять икс, то есть не поддающиеся приручению и крайне ядовитые впридачу.

А несколько дней спустя после памятного разговора произошло одно событие, которое надолго встряхнуло их. Произошло это во время прогулки по холмам на западном берегу озера, которое, кстати, назвали озером Соломона, а саму долину поэтично окрестили Долиной Мирабель. Итак, спокойная, мирная семейная прогулка, Михаэль и Лери идут, взявшись за руки, впереди Люпин и Север, сам Гарри чуть поотстал, наслаждаясь теплым солнечным днем, и ничто не предвещало… когда над озером совершенно беззвучно распахнулись два крыла и огромный бронзовый ранкориал по широкой спирали пошел на снижение, сжимая в лапах небольшую кабину. Михаэль и Лери переглянулись и тут же, не сговариваясь, побежали к дому, куда только что приземлился дракон. Гарри подхватил Севера и, кивнув Люпину, помчался следом. Подбежав к кабине, они увидели, как из неё вышел мужчина, высокий и желтоволосый, с черной повязкой на правом глазу. Окинув единственным зеленым оком подошедших людей, он обратился к Михаэлю: