Гарри Поттер и Дары смерти

Однако ничего не произошло. Рон, перебиравший складки выцветших штор, разочарованно оглянулся:

— Вот так, значит, его здесь нет.

— Может, и есть, только на него наложены контрзаклятия, — ответила Гермиона. — Ну, знаешь, чары, не позволяющие приманивать его посредством магии.

— Да, вроде тех, какие Волан-де-Морт наложил на чашу в пещере, — сказал Гарри, вспомнив, как ему не удалось приманить поддельный медальон.

— И как же мы его тогда найдем? — спросил Рон.

— Вручную, — ответила Гермиона.

— Роскошная мысль, — сообщил, выкатив глаза, Рон и снова занялся шторами.

В течение часа они обшаривали каждый сантиметр спальни и в конце концов пришли к выводу, что медальона в ней нет.

Тем временем встало солнце, ослепительный свет его пробивался даже сквозь покрытые копотью окна.

— Вообще-то он может быть где угодно в доме, — словно ободряя Гарри и Рона, сказала Гермиона, когда все трое спускались по лестнице. Чем в большее уныние они впадали, тем, казалось, большей решимости она преисполнялась. — Пытался он уничтожить его или не пытался, ему нужно было спрятать медальон от Волан-де-Морта, правильно? А помните, сколько жутких вещей нам пришлось выбросить, когда мы были здесь в последний раз? Часы, которые стреляли во всех арбалетными стрелами, старые мантии, пытавшиеся придушить Рона. Регулус мог разместить их здесь для защиты тайника, в котором лежал медальон, хотя мы еще не знали в то… в то…

Гарри с Роном обернулись к ней. Гермиона стояла, подняв одну ногу и вообще походя на человека, которого только что саданули заклятием Забвения — глаза ее явно утратили способность фокусироваться на чем бы то ни было.

— …в то время, — шепотом закончила она.

— Что с тобой? — поинтересовался Рон.

— Там был медальон.

— Что?! — в один голос спросили Рон и Гарри.

— В шкафчике, который стоял в гостиной. И никто этот медальон открыть не смог. И мы… мы…

Гарри показалось, что из груди его прямиком в желудок рухнул кирпич. Он вспомнил: медальон передавался из рук в руки, и все пытались по очереди вскрыть его. А потом медальон бросили в мусорный мешок заодно с табакеркой, заполненной Бородавочным порошком, и музыкальной шкатулкой, вгонявшей всех в сон.

— Кикимер тогда умыкнул кучу разных вещей, — сказал Гарри. Это был их единственный шанс, единственная оставшаяся у них слабенькая надежда, и Гарри намеревался держаться за нее, пока ее силой не вырвут из его рук. — У него в кухонном чулане целый склад был. Пошли.

Он полетел, перепрыгивая ступеньки, вниз по лестнице, двое друзей с топотом мчались за ним. Шума они наделали столько, что, проносясь через вестибюль, разбудили портрет матушки Сириуса.

— Мерзопакость! Грязнокровки! Отбросы общества! — завизжала она им вслед, но они уже ворвались в подвальную кухню и захлопнули за собой дверь.

Гарри пробежал через всю кухню, притормозил, заскользив по полу, перед дверью кикимерова чуланчика, рывком открыл ее. Старые одеяла, на которых когда-то спал Кикимер, в этом грязном гнездышке все еще валялись, а вот спасенных Кикимером поблескивающих безделушек больше не было. Остался лишь древний экземпляр книги «Природная знать. Родословная волшебников». Не желая поверить глазам, Гарри схватил одеяла, встряхнул их. Наружу выпала и грустно покатилась по полу дохлая мышь. Рон, застонав, упал на кухонный стул, Гермиона зажмурилась.

— Еще не конец, — сказал Гарри и громко крикнул: — Кикимер!

Раздался звучный хлопок, и перед холодным очагом возник домовый эльф, которого Гарри с такой неохотой унаследовал от Сириуса: маленький, в половину человеческого роста, с висящей складками бледной кожей и такими же, как у летучей мыши, ушами, обильно поросшими белым волосом. Он был все в том же грязном тряпье, какое носил при первом их знакомстве, а презрительный взгляд, которым он наградил Гарри, показывал, что переход к другому владельцу на его принципах нисколько не сказался.

— Хозяин, — квакнул Кикимер голосом бычьей лягушки и низко поклонился, бормоча себе в колени: — Снова в старом доме моей хозяйки вместе с осквернителем крови Уизли и грязнокровкой…

— Я запрещаю тебе называть кого бы то ни было «осквернителем крови» и «грязнокровкой»! — рявкнул Гарри. Кикимер с его носом-рыльцем и налитыми кровью глазами казался ему существом на редкость непривлекательным еще до того, как он выдал Сириуса Волан-де-Морту. — Я собираюсь задать тебе вопрос, — продолжал Гарри, чье сердце при виде эльфа забилось быстрее, — и приказываю ответить на него правдиво. Ты понял?

— Да, хозяин, — ответил Кикимер и снова поклонился.

Гарри заметил, что губы эльфа беззвучно шевелятся, наверняка изрыгая оскорбления, которые вслух ему произносить запретили.

— Два года назад, — сказал Гарри, сердце которого колотилось уже о самые ребра, — в гостиной наверху был найден большой золотой медальон. Мы его выбросили. Ты после украл его?

На миг наступило молчание — Кикимер выпрямился и взглянул в лицо Гарри. А затем сказал:

— Да.

— Где он сейчас? — ликующе спросил Гарри. Лица Рона и Гермионы радостно просветлели.