Гарри Поттер и дары Смерти

В выражении лица Гермионы он заметил беспокойство и что-то еще, трудно поддающееся определению. Затем, взглянув на Рона, Гарри понял, что это был страх: он напугал их своими разговорами о жизни с мертвыми.

— Так насчет этого Певерелла, похороненного в Годриковой лощине, — торопливо спросил он, стараясь казаться здравомыслящим, — вам что-нибудь известно?

— Нет, — с облегчением от того, что он сменил тему, ответила Гермиона, — после того, как я увидела знак на его могиле, я искала его; если он был кем-то известным или сделал что-то важное, уверена, о нем упоминалось бы в одной из наших книг. Единственное место, где я нашла имя «Певерелл» — это «Врожденное величие: Генеалогия волшебников». Я одолжила ее у Кричера, — объяснила она поднявшему брови Рону. — Там перечисляются чистокровные семьи, которые пресеклись по мужской линии. Очевидно, род Певереллов исчез одним из первых.

— Пресеклись по мужской линии? — повторил Рон.

— Это значит, что род вымер, — объяснила Гермиона, — в случае Певереллов это произошло сотни лет назад. У них вполне могут быть потомки, только имена они носят другие.

Внезапно Гарри осенило; имя Певерелла пробудило в нем воспоминание: противный старик, размахивающий уродливым кольцом перед носом у министерского служащего; Гарри воскликнул:

— Марволо Гаунт!

— Что? — хором произнесли Рон и Гермиона.

— Марволо Гаунт! Дед Сами-Знаете-Кого! В омуте памяти! С Дамблдором! Марволо Гаунт сказал, что он потомок Певереллов!

Рон и Гермиона были сбиты с толку.

— Кольцо, кольцо, ставшее хоркруксом; Марволо Гаунт сказал, что на нем герб Певерелла! Я видел, как он размахивал кольцом перед человеком из Министерства, чуть не попав ему по носу!

— Герб Певерелла? — резко спросила Гермиона, — Ты смог разглядеть, как он выглядел?

— Не очень, — ответил Гарри, пытаясь вспомнить. — в нем не было ничего особенного, насколько я мог рассмотреть; может несколько царапин. Я видел его вблизи, только когда он открылся.

Гарри увидел, как глаза Гермионы внезапно расширились, она поняла. Рон изумленно глядел на них.

— Вот это да… не думаете, что это снова знак? Знак Даров?

— Почему нет? — взволнованно произнес Гарри, — Марволо Гаунт был невежественным старым мерзавцем, который жил как свинья и беспокоился только о своей родословной. Если кольцо передавалось веками, он мог и не подозревать, чем оно является. В том доме не было ни одной книжки и, поверьте мне, он совсем не тот человек, чтобы читать детям сказки. Ему нравилось думать, что царапины на камне — герб, поскольку считал, что быть чистокровным — почти то же, что и быть королевской крови.

— Да… все это очень интересно, — осторожно заметила Гермиона, — но, Гарри, если ты думаешь, что я думаю, что ты думаешь…

— Ну, почему нет? Почему нет? — спросил Гарри, отбросив осторожность. — Ведь это был камень, верно? — он взглянул на Рона, ища поддержки. — Что если это был камень воскрешения?

Рон широко открыл рот.

— Ух ты… но подействует ли он, если Дамблдор сломал…

— Подействует? Подействует? Рон, он никогда не действовал! Камня воскрешения не существует! — Герсиона вскочила на ноги с раздраженным и злым видом. — Гарри, ты пытаешься все подогнать под историю о Дарах…

— Подогнать все? — повторил Гарри. — Гермиона, все совпадает! Я знаю, что знак Даров Смерти был на том камне! Гаунт сказал, что он потомок Певереллов!

— Минуту назад ты сказал, что не рассмотрел знак на камне!

— Как по твоему, где теперь кольцо? — спросил Рон у Гарри. — Что Дамблдор сделал, когда взломал его?

Но воображение Гарри неслось, далеко обогнав воображение Рона и Гермионы…

Три предмета или Дара, которые, если их объединить, сделают своего обладателя повелителем Смерти… повелителем… завоевателем… победителем… последний враг, которого надлежит уничтожить — смерть…

Он увидел себя обладателем Даров, лицом к лицу с Вольдемортом, чьи хоркруксы ему не противники… ни один не сможет жить, пока жив другой… неужели это и есть ответ? Дары против хоркруксов? В конце концов, есть ли способ убедиться в том, что именно он станет победителем? Если он обладатель Даров Смерти, грозит ли ему опасность?

— Гарри?

Гарри едва слышал Гермиону: вынув свой плащ-невидимку, он пропускал его между пальцами, ткань струилась словно вода, легкая словно воздух. За почти семь лет в мире волшебников он не встречал ничего похожего. Плащ был в точности таким, каким его описывал Ксенофилий: плащ, который действительно в полной мере делает одевшего невидимым, вечно сохраняет свои свойства, обеспечивая постоянное непроницаемое укрытие, несмотря на налагаемые заклятья.

Вдруг, глотнув воздух, он вспомнил…

— Плащ был у Дамблдора в ту ночь, когда погибли мои родители!

Голос задрожал, он почувствовал, как на лице выступил румянец, но не обратил на это внимание.