Гарри Поттер и дары Смерти

— До свидания, Ал, — сказал Гарри, когда сын обнял его. — Не забудь, что Хагрид ждёт тебя к чаю в следующую пятницу. Не связывайся с Пивзом. Не сражайся ни с кем, пока не научишься, как это делается. И не позволяй Джеймсу подначивать тебя.

— А что если я попаду в Слизерин?

Он шепнул это только отцу, и Гарри понял, что только отъезд вынудил Альбуса честно признаться в том, что больше всего пугало его.

Гарри присел на корточки, так что лицо Альбуса оказалось немного выше его собственного. Единственный из троих детей Гарри, Альбус унаследовал глаза Лили.

— Альбус Северус, — тихо проговорил Гарри, так, что никто, кроме Джинни, не слышал, и у неё было достаточно такта, чтобы сделать вид, что машет рукой Роуз, которая уже села в поезд, — тебя назвали именами двух директоров Хогвартса. Один из них был слизеринцем и, возможно, одним из самых смелых людей из всех, кого я знаю.

— Но если вдруг…

— Тогда факультет Слизерин приобретёт превосходного ученика, разве нет? Для нас это не имеет значения, Ал. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбрать между Гриффиндором и Слизерином. Распределяющая шляпа считается с твоим выбором.

— Правда?

— В моём случае так и вышло, — ответил Гарри.

Он никогда раньше не рассказывал этого детям и увидел на лице Альбуса удивление, когда сказал об этом. Но двери алого поезда уже захлопывались, размытые силуэты родителей суетливо целовали детей на прощание и давали последние наставления, и Альбус вскочил в вагон, а Джинни закрыла за ним дверь. Ученики высовывались из ближайших к ним окон. Множество лиц, и в поезде, и на платформе, казалось, были повёрнуты к Гарри.

— На что они все так уставились? — спросил Альбус, пока они с Роуз тянули шеи, чтобы посмотреть на других учеников.

— Пусть это тебя не тревожит, — ответил Рон. — На меня, я ужасно знаменит.

Альбус, Роуз, Хьюго и Лили засмеялись. Поезд тронулся с места, и Гарри пошёл рядом с ним, глядя на тонкое личико сына, уже сияющее от волнения. Несмотря на то, что это была тяжёлая утрата для него, Гарри продолжал улыбаться и махать, глядя, как сын уезжает прочь от него…

Последние клочки пара растворились в осеннем воздухе. Поезд свернул за угол. Рука Гарри всё ещё была поднята в прощальном жесте.

— С ним всё будет в порядке, — проговорила Джинни.

Гарри взглянул на неё, рассеянно опустил руку и дотронулся до шрама на лбу.

— Я знаю.

Шрам уже девятнадцать лет не беспокоил Гарри. Всё было хорошо.