Гарри Поттер и Дары Смерти(astronom_bash.ru)

— Ещё увидимся, Ал. Осторожней с тестралами!

— Но я думал, они невидимые… Ты говорил, они невидимые!

Но Джеймс вместо ответа только засмеялся, подставил матери щёку для поцелуя, наспех обнял отца и запрыгнул в поезд вместе с толпой спешащих учеников. Он помахал родителям и тут же скрылся в коридоре, убежав разыскивать друзей.

— Не переживай насчёт тестралов, — успокоил Гарри Альбуса. — Они милые, их незачем бояться. К тому же, в этот раз вы будете добираться до Хогвартса на лодках, а не в каретах.

Джинни поцеловала Альбуса на прощанье.

— Увидимся на Рождество!

— Пока, Ал, — сказал Гарри, обнимая сына. — Не забудь, в следующую пятницу Хагрид зовёт тебя на чай. Не связывайся с Пивзом и не затевай дуэли, пока не научишься колдовать как следует. И не давай Джеймсу разыгрывать себя.

— А что если я попаду в Слизерин?

Эти слова, произнесённые чуть слышно, предназначались только Гарри. Лишь в момент расставания Альбус нашёл в себе силы признаться, насколько сильным был его страх.

Гарри сел на корточки, так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом сына. Из всех троих детей только Альбус унаследовал ярко-зелёные, как у Лили, глаза.

— Альбус Северус, — тихо сказал Гарри, удостоверившись, что никто, кроме сына и Джинни, не слышит его. Впрочем, Джинни тактично сделала вид, что машет Розе, уже зашедшей в поезд. — Мы назвали тебя в честь двух великих директоров Хогвартса. Один из них был слизеринцем и, пожалуй, самым храбрым человеком из всех, кого я когда-либо знал.

— Но если вдруг всё-таки…

— Что ж, тогда в Слизерине появится новый замечательный ученик, разве не так? Нам совсем не важен факультет, Ал. Но если для тебя это имеет такое значение, ты сам сможешь выбрать Гриффиндор, а не Слизерин. Шляпа прислушается к твоему мнению.

— Правда?

— Со мной было так, — ответил Гарри.

Он никогда не рассказывал детям об этом, и теперь увидел, как на лице Альбуса отразились удивление и любопытство. Но времени уже не оставалось — алые двери поезда с лязгом закрывались, и возле каждого вагона в тумане толпились родители, в последний раз перед расставанием целуя и обнимая детей. Альбус вскочил в вагон, и Джинни помогла ему захлопнуть дверь. Высунувшись из ближайшего окна, несколько учеников, как и многие на платформе, смотрели на них.

— Почему они все так смотрят? — встревожился Альбус. Они с Розой встали на цыпочки и оглядывали толпу.

— Не обращай внимания, дружок, — важно ответил Рон. — Это всё из-за меня. Я невероятно знаменит.

Альбус, Роза, Хьюго и Лили засмеялись. Поезд тронулся, и Гарри пошёл вдоль платформы, любуясь худеньким лицом сына, уже полным радостного волнения. Гарри продолжал махать, и улыбка не сходила с его лица, но на сердце было грустно оттого, что сын уезжает от него всё дальше, уносимый набирающим скорость поездом.

Скоро экспресс скрылся за поворотом, выпустив на прощанье облако дыма, медленно рассеивавшееся в осеннем воздухе. Гарри всё стоял на платформе и смотрел вслед ушедшему поезду, не опуская прощально поднятой руки.

— С ним всё будет в порядке, — тихо сказала Джинни.

Взглянув на неё, Гарри рассеянно опустил руку и прикоснулся к шраму в виде молнии на лбу.

— Конечно, будет.

Шрам не болел вот уже девятнадцать лет.

Всё было хорошо.[53]