Гарри Поттер и Фактор Неопределённости

Она уставилась на него, всеми силами пытаясь определить, кому он был верен, лишь взглянув ему в лицо.

— Сорри?

Он улыбнулся ей такой улыбкой, которая сумела бы растопить любое женское сердце, выставляя на показ идеально прямые белые зубы.

— Нам не следует говорить здесь. За пабом есть сад, где не будет столько ушей, — сказал он, окидывая взглядом примерно дюжину посетителей, маленькими группами сидевших недалеко от них.

Она приподняла одну бровь:

— Если вы думаете, что я одна куда-нибудь с вами пойду, значит, Господь не одарил вас даже тем, что дал простым грызунам.

— Я понимаю ваши опасения, но вам ничто не угрожает… я, во всяком случае.

— Уверена, горожане Трои получили такое же заверение насчет коня.

Он повернулся и посмотрел ей в глаза:

— Вы пригласили меня сюда, чтобы выяснить, правда ли я темный колдун. Я пришел несмотря ни на что, чтобы сказать вам, что это не так. Я уже рискую своим прикрытием, если меня увидят с вами… я не могу рисковать быть еще и подслушанным.

Хоть Гермиона и понимала, что он запросто мог врать, у нее на сердце полегчало от искренности его слов.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду?

— Ниоткуда.

Она долго смотрела ему в глаза.

— Ладно, пойдемте.

Они встали и вышли через парадный вход. Гермиона проследовала за Сорри в задний дворик. Они прошли по саду в затененный сквер с кругом из каменных скамеек. Он сел к ней лицом и скрестил ноги. Какое-то время они молчали.

— Как Лаура? — наконец сказал он.

В данный момент Гермиона не могла придумать подходящий ответ на столь отдаленный от цели их встречи вопрос.

— Нормально, — нужно было сказать что-то еще. Гермиона подумала о том грустном одиноком выражении, охватывавшем лицо Лауры, когда она думала, что ее никто не видит. — Она по вас скучает.

Он кивнул, и его лицо приобрело столь же тоскливое выражение:

— Как и я по ней.

— Я пригласила вас сюда не для того, чтобы говорить о Лауре.

— Нет, но не можешь же ты осуждать меня за то, что я воспользовался возможностью обсудить эту тему, — он прикусил губу и отвел глаза. — Ты пригласила меня сюда, чтобы увидеть, являюсь ли я кем-то, что ты даже не смогла заставить себя назвать в письме. Можешь ли ты заставить себя сказать это мне в лицо?

— Я могу, — раздался голос справа от Гермионы. Оба подскочили; она рукой схватилась за горло. Они уставились на Гарри, чья голова, а затем плечи и остальное тело, появились из ниоткуда, когда он стащил с себя плащ-невидимку. — Она пригласила тебя сюда, чтобы узнать, правда ли ты новая шавка Волдеморта.

— Гарри! — воскликнула Гермиона. Гарри скрестил на груди руки, всей своей личностью излучая строгую власть. — Я знаю, что ты собираешься сказать…

Он первый раз за все время посмотрел на нее:

— Мы обсудим это позже, — сказал он, обещая скорый напряженный разговор. Гермиона замолкла, задрав нос, как школьница, которой выговаривают за непокорство. Он повернулся к Сорри. — А сейчас мне хотелось бы услышать, что нам поведает Сорри.

— Так, так, так… а вот и Гарри Поттер, — изрек Сорри самодовольным тоном типа “я-этого-ожидал”, обычно используемым злодеями-противниками Бонда. — Какой насыщенный день получается, — Сорри вернулся на свое место на каменной скамье, и Гермиона с Гарри последовали его примеру. Гермиона буквально чувствовала, как от Гарри волнами исходит гнев; она лишь надеялась, что он чувствовал, как она была раздражена его вмешательством. — И как мы поступим? — спросил Сорри. — Предпочтете провести допрос, или я просто расскажу вам историю своей жизни?

— Начни с начала, — сказал Гарри. — Знаю, Гермиона считает, что я все предрешил, и, возможно, она права, но я постараюсь быть непредубежденным.

Сорри кивнул, глубоко вдохнул, и начал рассказывать: