Гарри Поттер и Философский камень

– Мы не знаем, Петуния, как поведут себя эти люди – их мозги работают не как у нас, – сказал дядя Вернон и ударил по гвоздю куском фруктового кекса, который только что принесла ему тётя Петуния.

В пятницу Гарри пришло ни много ни мало двенадцать писем. В прорезь их опустить не смогли и просунули под дверь и в боковые щели, а ещё несколько забросили в окошко туалета на нижнем этаже.

Дядя Вернон снова остался дома. Он сжёг письма, а затем вооружился молотком и гвоздями и забил досками все щели входной двери и чёрного хода, так что никто уже не мог выйти наружу. За работой он напевал «на цыпочках со мной через окно, на цыпочках со мной через тюльпаны» и вздрагивал от малейшего шороха.

В субботу всё пошло вразнос. Двадцать четыре письма для Гарри пробрались в дом, свёрнутыми в трубочки внутри двух дюжин яиц, которые тётя Петуния приняла из рук озадаченного молочника через окно гостиной. Пока дядя Вернон, не зная, кому жаловаться, возмущённо звонил на почту и в молочную лавку, тётя Петуния измельчила письма в кухонном комбайне.

– Кому это ты так нужен? – удивлялся Дудли.

С утра в воскресенье дядя Вернон спустился к завтраку усталый и даже больной, но всё-таки счастливый.

– По воскресеньям почту не носят, – весело сказал он, намазывая мармелад на газету, – так что никаких идиотских писем…

Тут что-то со свистом вылетело из печной трубы и стукнуло дядю по затылку. Из очага пулями полетели письма – тридцать, а то и сорок. Все пригнулись, один Гарри подскочил, стараясь поймать хотя бы одно…

– Вон! ВОН!

Дядя Вернон ухватил Гарри за пояс и выбросил в коридор. Тётя Петуния и Дудли вылетели из кухни, закрывая лица руками, и дядя Вернон захлопнул дверь. Слышно было, как письма сыплются из трубы, отскакивая от пола и стен.

– Значит, так, – сказал дядя Вернон с деланым спокойствием, нервно выдирая клочья усов, – чтобы через пять минут все были готовы. Мы уезжаем. Брать только самое необходимое. Без возражений!

С ободранными усами он выглядел так страшно, что никто и не решился возражать. Через десять минут, проломив себе путь сквозь заколоченные двери, они уже мчались на машине к шоссе. На заднем сидении всхлипывал Дудли: он получил от отца подзатыльник за то, что задержал отъезд, пытаясь упихнуть в спортивную сумку телевизор, видеомагнитофон и компьютер.

Они мчались прочь всё дальше и дальше. Даже тётя Петуния не осмеливалась спросить, куда они едут. Время от времени дядя Вернон резко разворачивался и некоторое время ехал в обратном направлении.

– Избавиться от погони… хвоста… – бормотал он.

Они ни разу не остановились даже перекусить. К вечеру Дудли выл в голос. Ничего кошмарнее с ним в жизни ещё не случалось. Он не ел, он пропустил по телевизору целых пять передач и – неслыханно! – за целый день не взорвал ни одного компьютерного пришельца.

Наконец на окраине большого города дядя Вернон затормозил у какой-то угрюмой гостиницы с видом на железную дорогу. Дудли и Гарри поселили в одном номере и уложили в кровати с волглыми, заплесневелыми простынями. Дудли быстро захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, смотрел на свет фар проезжавших машин и гадал, что же происходит…

Завтракать пришлось лежалыми хлопьями и бутербродами с маринованными помидорами. Не успели они доесть, подошла хозяйка гостиницы.

– П’рстите, к’торый тут будет мистер Г. Поттер? Тут пр’шло ’коло сотни ’от таких ’от…

И показала им письмо изумрудным адресом вперёд:

Кокворт

Гостиница «Рай под насыпью»

Номер 17

Мистеру Г. Поттеру

Гарри потянулся было за письмом, но дядя Вернон стукнул его по руке. Женщина смотрела на них.

– Я их заберу, – сказал дядя Вернон, быстро встал и вышел из столовой следом за хозяйкой.

– Милый, может, нам лучше вернуться домой? – осторожно спросила тётя Петуния много часов спустя.

Но дядя Вернон её, похоже, не слышал. Понять, чего он ищет, никто не мог. Он завёз их в лес, вышел, осмотрелся, потряс головой, снова сел в машину, поехал дальше. То же самое произошло и среди вспаханного поля, и на висячем мосту, и на самом верху многоэтажной стоянки.

– Папа сошёл с ума, да? – тоскливо спросил Дудли у матери вечером того же дня.

Дядя Вернон привёз их на берег моря, запер в машине и исчез.

Полил дождь. Крупные капли застучали по крыше. Дудли хлюпал носом.

– Сегодня понедельник, – пожаловался он матери. – «Великого Умберто» показывают. Я хочу ночевать где-нибудь с телевизором.

Понедельник. Гарри кое-что вспомнил. Раз сегодня понедельник – уж что-что, а дни недели Дудли, спасибо телевизору, знал прекрасно, – значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать. И хотя от дня рождения Гарри ничего особенного не ждал – в прошлый раз, например, ему подарили вешалку для одежды и старые носки дяди Вернона, – но всё же… Одиннадцать исполняется не каждый день.

Дядя Вернон вернулся улыбаясь. В руках он держал длинный тонкий свёрток, но на вопрос тёти Петунии, что это он купил, не ответил.

– Нашёл идеальное место! – объявил он. – Все вылезаем! Пошли!