Гарри Поттер и Философский камень

Заложив вираж вокруг дверного косяка, они галопом понеслись по коридору, затем свернули в другой – Гарри впереди и без малейшего понятия, где они находятся и куда бегут. Они прорвались сквозь гобелен, за ним нашли тайный ход, промчались по нему и очутились у кабинета заклятий – за много миль от трофейной.

– Кажется, оторвались, – пропыхтел Гарри, прислонившись к холодной стене и вытирая пот со лба. Невилл перегнулся пополам, сипя и побулькивая.

– Я… вам… говорила… – прерывисто твердила Гермиона, прижимая ладонь к саднящей груди, – говорила… я… вам…

– Надо назад в гриффиндорскую башню, – сказал Рон, – и как можно скорее.

– Провёл тебя Малфой, Гарри, – сказала Гермиона. – Сам-то понимаешь? Он и не собирался приходить – зато Филч знал, что кто-то будет в трофейной. Видимо, Малфой и донёс.

Про себя Гарри согласился, что она, вероятно, права, но не признавать же этого вслух.

– Пошли, – сказал он.

Но не тут-то было. Не успели они сделать и десятка шагов, как поблизости задрожала дверная ручка и прямо на них пулей вылетело нечто.

Дрюзг. Увидев компанию, он от восторга взвизгнул.

– Тише, Дрюзг… ну пожалуйста, а то нас выгонят.

Дрюзг захихикал.

– Гуляем по ночам, перьвокласськи? Ай-ай-ай. Кто на месте не сидит, тот из школы улетит.

– Мы не улетим, если ты нас не выдашь. Пожалуйста, Дрюзг.

– Но я обязан сказать Филчу, просто обязан, – произнёс Дрюзг тоном истинного святоши – лишь глаза его злорадно сверкали. – Для вашего же блага, понимаете?

– Прочь с дороги! – рявкнул Рон, замахиваясь на Дрюзга. Большая ошибка.

– УЧАЩИЕСЯ В КОРИДОРЕ! – заголосил Дрюзг. – УЧАЩИЕСЯ В КОРИДОРЕ ПРЕВРАЩЕНИЙ!

Поднырнув под Дрюзга, они со всех ног помчались до самого конца коридора, но врезались в дверь – та оказалась закрыта.

– Ну всё! – простонал Рон, пока они беспомощно в неё рвались. – Нас сцапают! Нам конец.

Издалека слышался топот: Филч спешил на призывы Дрюзга.

– Ой, да отойди ты, – сказала Гермиона, выхватила у Гарри волшебную палочку, постучала по замку и шепнула: – Алохомора!

Замок щёлкнул, дверь распахнулась – и все, толкаясь, протиснулись внутрь, быстро захлопнули за собой дверь и прижались к ней ушами.

– Куда они побежали, Дрюзг? – допрашивал Филч. – Говори, быстро!

– Скажите «пожалуйста».

– Не дури, Дрюзг, – куда они пошли?

– Скажу чего-нибудь, когда услышу «пожалуйста», – нараспев пронудил Дрюзг.

– Ладно – пожалуйста.

– ЧЕГО-НИБУДЬ! Ха-хааа! Я же говорил, скажу «чего-нибудь», если услышу «пожалуйста»! Ха-ха-ха! Хааааа! – Дрюзг со свистом унёсся, а Филч яростно ругался ему вслед.

– Он думает, эта дверь заперта, – прошептал Гарри. – Может, и не попадёмся… Отстань, Невилл! – Невилл теребил Гарри за рукав халата. – Ну что?

Гарри повернулся и ясно понял что. На миг ему почудилось, что он в страшном сне; это просто чересчур, даже если учесть всё, что уже случилось.

Они попали отнюдь не в класс, как он предполагал, а в коридор. В Запретный коридор на третьем этаже. И теперь стало очевидно, почему он запретный.

Они смотрели в глаза чудовищному псу – громадине от пола до потолка. И у пса было три головы. Три пары вытаращенных, бешеных глаз, три пары раздувшихся ноздрей, три разинутых пасти, и с пожелтевших клыков скользкими верёвками свисали слюни.

Пёс не двигался, воззрившись на них всеми шестью глазами, но Гарри понимал, что живы они до сих пор лишь потому, что застали чудовище врасплох. Оно, меж тем быстро приходило в себя – ясно ведь, что означают эти громовые раскаты, доносящиеся из его утробы.

Гарри нащупал дверную ручку – между Филчем и смертью он выбирал первое.

Они как стояли, так и выпали спинами в дверной проём. Гарри захлопнул дверь, и они понеслись, чуть не полетели назад по коридору. Филч, должно быть, решил поискать их где-то ещё, им он не встретился, да и не важно; всем хотелось одного – оказаться как можно дальше от жуткой собаки. Они бежали не останавливаясь до самого портрета Толстой Тёти на седьмом этаже.

– Где это вас носило? – спросила та, подозрительно оглядывая распахнутые халаты и красные потные лица.

– Не важно, не важно – «поросячий пятачок», «поросячий пятачок», – прохрипел Гарри, и портрет качнулся. Они вскарабкались в общую гостиную и дрожа рухнули в кресла.

Заговорили не сразу. Невилл, казалось, потерял дар речи навеки.

– Что они себе думают – держат в школе такое страшилище? – в конце концов выговорил Рон. – Собачку не грех прогулять, пускай жир растрясает.

Гермиона отдышалась и к ней вернулась сварливость.

– Вы что, все слепые, да? – раздражённо спросила она. – Не видели, на чём она стояла?

– На полу? – предположил Гарри. – Я ей под ноги не смотрел – за бошками уследить бы.

– Да вот не на полу. На крышке люка. Очевидно, что-то охраняла. – Гермиона встала, сверкая глазами. – Вы надо полагать, жутко довольны собой. Нас всех могли убить – или, хуже того, исключить. А теперь, если не возражаете, я иду спать.

Рон посмотрел ей вслед, разинув рот.

– Не возражаем, – пробормотал он. – Можно подумать, мы её силой за собой потащили.